Мотив для опасений

Эйвери сделала, как было велено. Не доставая сам лист, она прочла послание. С каждым словом зал, казалось, становился холоднее.

Лед красив, но он убивает. Представьте великолепный блеск тонкого слоя инея на ветровом стекле поздним осенним утром. Этот же прекрасный лед убивает всю растительность.

В его красоте видна и его эффективность. Цветок снова сияет прелестными оттенками… он всегда возвращается. Возрождение.

Холод эротичен, но может покалечить. Представьте лютый мороз во время зимнего шторма, пока вы лежите с любимым человеком, свернувшись калачиком под одеялом.

Еще не остыли? Чувствуете, что холод перехитрил вас?

И это еще не все. Будет больше холодных тел, плавающих по загробным рекам.

Уверен, вы попытаетесь остановить меня.

Но вы поддадитесь холоду прежде, чем найдете меня. И, пока вы будете охладевать, недоумевая, что же произошло, подобно цветку, подвергшемуся заморозкам, я буду уже очень далеко.

– Когда оно поступило? – спросила Эйвери, положив письмо на стол, чтобы Рамирес мог перечитать еще раз.

– Сегодня утром, – ответил Коннелли. – Но конверт открыли лишь час назад.

– Каким образом пресса прознала так быстро? – спросил Рамирес.

– Потому что каждая местная газетенка получила копию.

– Вот дерьмо, – в сердцах выразился он.

– Нам известно, когда СМИ получили информацию? – поинтересовалась Эйвери.

– По электронной почте чуть больше часа назад. Мы предполагаем, что это было сделано для того, чтобы новость попала в одиннадцатичасовой выпуск.

– Выяснили, откуда были отправлены письма? – уточнила она.

– О, тут мы облажались по полной… Точнее, это первое, в чем мы облажались, – ответил О’Мэлли. – Электронная почта зарегистрирована на женщину по имени Милдред Спенсер. Семидесятидвухлетняя вдова, которая завела этот адрес, чтобы поддерживать связь со своими внуками. С ней, конечно же, общаются, но все указывает на взлом.

– Мы можем как-то отследить взлом? – спросила Блэк.

– В А1 никто не может. Мы подключили руководство для помощи.

Рамирес дочитал письмо, отложив его к центру стола. Эйвери снова взяла лист и просмотрела его. Она не стала читать заново, но изучила бумагу, почерк и странное расположение самого текста на бумаге.

– Есть какие-нибудь предположения, Блэк? – спросил Коннелли.

– Несколько. Во-первых, где конверт?

– На моем столе. Финли, можешь сгонять и принести его?

Финли сделал ровно так, как его попросили, пока Эйвери продолжала рассматривать письмо. Почерк был четким, немного похожим на детский. Казалось, кто-то потрудился. Несколько слов буквально выскакивали, крича о своей странности.

– Что еще? – поинтересовался Коннелли.

– Несколько моментов, но это прыжок с места в карьер. Тот факт, что он прислал нам письмо, означает, что парень хочет, чтобы мы знали о его существовании, но не смогли понять кто это. Может для него это и не игра, как таковая, но он явно хочет заявить о себе. Ему нравится охота. Он хочет, чтобы мы пошли за ним.

– Видишь какие-нибудь подсказки? – спросил О’Мэлли. – Я просмотрел его раз десять, но так ничего и не нашел.

– Ну, в некоторых местах формулировка достаточно странная. К примеру, упоминание о ветровом стекле в тексте, где он ссылается на цветы и одеяла любовников, немного неожиданно. Стоит также отметить, что он использовал слова «эротичный

» и «любимый». Объединив это с тем фактом, что найденная сегодня жертва была довольно красива, это должно что-то означать. Также у меня вызывает беспокойство упоминание о загробных реках и возрождении. Но тут можно насчитать миллион вариантов. Все без толку, пока мы не узнаем больше.

– Что-нибудь еще? – спросил Рамирес со своей обычной, не особо скрываемой улыбкой.

Ему нравилось наблюдать за ней во время работы. Блэк попыталась откинуть эти мысли, продолжая.

– То, как он заканчивает предложения… такое ощущение, что это обрывки какого-то стиха. Стиль всех писем, направленных убийцами в полицию или СМИ, которые я встречала ранее, обычно заключался в блоках.

– И что это нам дает? – удивился Коннелли.

– Может и ничего, – ответила Эйвери. – Я просто размышляю.