Мотив для спасения

«Итак, предположим, что О'Мэлли и мэр правы. Если Говард снова взялся за старое, то зачем менять свой стиль? Явно не для того, чтобы что-то доказать. Все эти молодежные понты не для него. Зачем же ему делать это?»

– Он бы не стал так поступать, – произнесла она вслух в пустой спальне.

Эйвери не была настолько наивна, чтобы решить, что три года, проведенные в тюрьме, сделали из Говарда Рэндалла человека, который больше не был заинтересован в убийствах. Она считала, что он все же слишком умен, чтобы начать все заново, только выйдя на свободу, когда весь город был поднят на уши в поисках его.

Если у нее и были какие-то сомнения, то после просмотра данных из его дела, они разбились напрочь.

«Это был не он. Тем не менее, кто-то сделал это… И наши кретины, с которыми я поделилась своим мнением, собираются искать не того парня».

***

Эйвери одновременно испытывала восторг и небольшую обеспокоенность тем, как легко Роуз согласилась выпить на глазах у матери. Она с благодарностью и некой признательностью взяла бокал белого вина и, не теряя ни секунды, сделала первый глоток. Судя по всему, Блэу как-то странно посмотрела на дочь, раз та тут же опустила руку, лишь ухмыльнувшись и покачав головой.

– Это не первый мой бокал вина, – произнесла Роуз. – Прости, что ломаю твои представления о святой и нетронутой маленькой девочке.

– Вино не играет никакой роли, – улыбнувшись, произнесла Эйвери. – Если сравнивать с твоим бывшим парнем…

– О, да, хороший подкол, мам.

Они только что покончили с курицей-гриль и греческим салатом, которые вместе приготовили на ужин. Где-то на заднем плане тихо играла музыка, какая-то ужасная индийская поп-группа, которая на данном этапе жизни очень нравилась Роуз. Неважно, ведь обычные звуки не могли испортить момент. Город опустился в холодную темноту со сверкающими уличными фонарями и мягким звуком движения, что походило на белый шум.

«Это именно то, что мне было нужно, – подумала Эйвери. – Почему я снова пыталась оттолкнуть ее?»

– Ну, что? Будем плясать вокруг темы Рамиреса всю ночь? – спросила Роуз.

Блэк ухмыльнулась. Было немного странно слышать его имя от дочери… Особенно просто фамилию, поскольку она также хорошо знала его по работе матери.

– Нет, не будем, – ответила Эйвери. – Не хочу, чтобы эта ночь превратилась в бесконечную череду всхлипываний и ты задумалась о том, что твоя мать в конец развалилась.

– В подобной ситуации это было бы нормально. Я просто не уверена, что лучшим для тебя будет оставаться в больничной палате. Я имею в виду… Разве это не депрессия?

– Похоже, – ответила Блэк. – Но я предпочитаю думать, что у моей постели тоже постоянно кто-то будет сидеть, если предстоит побороться за жизнь.

– Да, думаю, он поступил бы также. То есть, я бы тоже оставалась в больнице. Но, в то же время, ты понимаешь, что он бы сильно разозлился, узнав, что ты делаешь это.

– Возможно.

– А ты… – хотела было спросить Роуз, но резко передумала.

– Все нормально, – ответила Эйвери. – Можешь спрашивать, о чем угодно.

– Что подсказывает тебе интуиция? Типа… Твои инстинкты говорят тебе, справится он или нет?

Это был сложный вопрос. Она никак не чувстовала. Вполне возможно, что именно данный факт так сильно повлиял на ее состояние. Не было абсолютно никакой уверенности. Интуиция наотрез отказывалась говорить ей, вылезет он из этого состояния или нет.

– Пока нет.

– Еще один вопрос, – продолжила дочь. – Ты любишь его?

Это было так неожиданно, что на мгновение Эйвери расстерялась и не знала, что сказать. Она уже несколько раз задавала себе этот вопрос, ответ на который, в последние пару недель, появился сам самой.

– Да, люблю.

Роуз, казалось, засмущалась, скрывая улыбку за бокалом.

– Думаешь, он в курсе?

– Думаю, да. Но мы не…

Внезапно ее речь была прервана звуком разбитого стекла и тяжелым стуком. Все произошло так неожиданно, что Эйвери потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что случилось и встать со стула. Как только она это сделала, Роуз слегка вскрикнула. Дочь спрыгнула с дивана и попятилась в кухню.

Окно у дальней стены слева от дивана было разбито. Холодный поток воздуха проник в квартиру. Орудие, которым испортили стекло, лежало на полу, ничего особенного собой не представляя.

Это был старый использованный кирпич, который Эйвери заметила лишь после того, как разглядела мертвого кота. Он был худым, явно голодавшим. Животное было привязано к кирпичу каким-то резиновым ремешком, наподобии тех, которые используются для крепления навесов. Рядом лежали осколки разбитого стекла.

– Мам? – очнулась Роуз.