Мотив Х

На самом деле ему так сказочно повезло, что многие сочли бы это божественным вмешательством, и если бы он сам был верующим, то, конечно, согласился бы с этим. Все более-менее встало на свои места, и оставалось только упаковать рюкзак, еще немного припудриться и надеть бежевое пальто и светло-голубые туфли на каблуках.

После этого от него уже ничего не зависело.

62

Фабиан не знал, сколько раз он уже изучал черно-белые фотографии Инги Дальберг, на которых она выходила из машины Муландера той летней ночью. Он не просто смотрел на них с лупой, он еще и отсканировал их с таким высоким разрешением, что стала заканчиваться память на жестком диске.

И когда он в очередной раз просматривал файлы и увеличивал различные детали, это было все равно что смотреть на себя в зеркало. Там не было ничего нового. Никаких сюрпризов. Он знал, кто эта женщина, почему она была там, с кем встречалась и кто сделал снимки. Несмотря на все это, он был убежден, что что-то упустил. Случайно просмотрел какую-то маленькую деталь.

За окном подвала уже стало светать, хотя было не больше половины пятого утра. Еще два дня, и день пойдет на убыль. Стояла середина лета, и дни были самые длинные в году, но все же он все время чувствовал какую-то тоску, какое-то смутное предчувствие, что отныне будет только хуже.

Но не по этой причине он не мог уснуть в течение нескольких часов и в конце концов спустился в подвал. Мысли все время кружились вокруг Муландера. Теперь, когда ему удалось найти лазейку в берлинском алиби, сомнений почти не осталось.

Проблема была в том, что у него до сих пор, несмотря на все потраченное время, не было ни одного конкретного доказательства. Ничего из всего того, что он нашел или до чего додумался, и близко не было основанием для обвинительного приговора.

Ему, конечно, удалось заполнить много пробелов, и он собрал более чем достаточно информации, чтобы иметь возможность утверждать, что есть веские косвенные улики. Но какими бы вескими они ни были, приравнять их к неопровержимым невозможно.

Это было похоже на алиби из Берлина. Он мог похвастаться вполне правдоподобным предположением, что Муландер на самом деле вовсе не находился в столице Германии, когда произошло убийство Инги Дальберг. Но так как Гертруда утверждала, что она была со своим мужем все время на протяжении этого уик-энда, ему нечего было добавить.

Но у Хуго Эльвина наверняка было что сказать.

Единственным объяснением, почему Муландер зашел так далеко, что решился лишить жизни своего коллегу, было то, что Эльвин накопал что-то настолько убедительное, что представляло реальную угрозу. Вопрос только в том, где теперь находились эти неопровержимые доказательства. В ящике стола, во всяком случае, их не было.

За все то время, что он просматривал его содержимое, он смог найти только такие подсказки, снимки и заметки, которые можно было назвать сильными подозрениями. Несмотря на это, он решил еще раз просмотреть все содержимое ящика.

Он отложил фотографии Инги Дальберг в сторону, достал календари Эльвина и стал пролистывать их страницу за страницей, чтобы еще раз обратить внимание на все короткие и иногда зашифрованные заметки. Но там он тоже не нашел ничего, что бы еще не изучил в деталях.

Наконец он вытащил связку с семью ключами, помеченными тканевой лентой разных цветов, которая разделяла их на группы. Один из трех зеленых с написанным от руки вопросительным знаком отпирал шкаф отца Гертруды Эйнара Стенсона в фотоклубе «Целлулоид». Оставшиеся два были все еще под вопросом. То же самое и с двумя белыми, на одном из которых была нарисована рыба, а на другом — цифровой код 759583.

Возможно, это был вовсе не код, а номер телефона. Он пробовал позвонить на него с кодом Хельсингборга 042 в начале, но только услышал информацию о том, что номер не существует. Такой же сигнал с нарастающим тоном послышался, когда он попробовал набрать номер с кодом Мальмё, Ландскруны, Гетеборга и Стокгольма, поэтому он отложил белые ключи в сторону и сосредоточился на двух синих, которым до сих пор уделил меньше всего внимания.

Самый большой из них был также помечен цифрами. На этот раз четырьмя: 0388. Ключ явно подходил к стандартному дверному замку, а четыре цифры, вероятно, были кодом от домофона или чем-то подобным. Вопрос был только в том, от какого домофона?

Тот, что поменьше, был более необычным. Его головка была несимметричной. В профиль ключ чем-то напоминал череп. Он достал увеличительное стекло, чтобы получше рассмотреть детали. Не было никаких сомнений в том, что ключ использовался в течение длительного времени. Царапин, грязи и следов от масла на нем было много. В этом не было ничего странного. Необычными были маленькие белые пятнышки, которые под увеличительным стеклом напоминали мелкие кристаллы.