Мотив Х

— Нет, но я не вижу других вариантов. У нас сейчас совершенно исключительная ситуация, и, если у нас есть хоть малейший шанс разрешить ее, мы должны прибегнуть ко всем имеющимся у нас средствам. Вот почему Фабиан тоже здесь.

— Астрид, речь идет о твоем здоровье, — сказала Лилья. — Не лучше ли нам вместо этого попросить помощи из Мальмё?

— Именно это я и собирался предложить, — Утес вытащил свой мобильный. — Я могу позвонить прямо сейчас.

— Ты этого не сделаешь, черт возьми! — Тувессон ударила кулаком по столу. — Все, заткнитесь и дайте мне сказать. Астрид то, Астрид се. То, что я снова начинаю работать, не значит, что я опять стану прикладываться к бутылке. Если вы так волнуетесь, то можете регулярно проверять меня — могу ли я закрыть глаза и соединить кончики указательных пальцев. Что касается Мальмё, то я уже связалась с Томасом Винкелем, который говорит, что может одолжить разве что ластик, потому что у них тоже идет расследование и заняты все их ресурсы. Еще есть вопросы по этому поводу? — Тувессон посмотрела в глаза Лилье, Утесу и Муландеру, но не услышала никаких вопросов, только молчание. — Хорошо. Тогда я предлагаю начать. Меньше чем через сорок минут у меня встреча со Стиной Хегсель по поводу того шведского демократа.

— Если ты имеешь в виду Зиверта Ландерца, то она уже говорила со мной, — сказал Утес.

— Совершенно верно. — Тувессон подошла к фотографии Ландерца, которая была прикреплена на белой доске наискось под фотографиями из прачечной, снимком Мунифа Ганема и подозреваемого Ассара Сканоса. — По словам Хегсель, мы забрали его для допроса утром в прошлую пятницу, и с тех пор он находится под арестом. Это так?

— Спроси у Ирен. — Утес кивнул в сторону Лильи. — Она отказывается слушать, хотя совершенно очевидно, что у нас недостаточно оснований, чтобы удерживать под стражей.

— Что ты ко мне привязался? — Лилья отставила кофе, хотя только что собиралась его выпить. — Я вовсе не отказываюсь слушать. Так уж вышло, что я просто другого мнения и считаю, что у нас хватает доказательств и их даже с излишком, чтобы обоснованно держать его под стражей до двенадцати часов завтрашнего дня.

— Так что конкретно мы имеем? — спросила Тувессон, изучая снимки прачечной, сбоку от которых были приклеены фото хрупкого тела Мунифа.

— Во-первых, он по вполне понятным причинам подозревается в подстрекательстве к пожару в собственном офисе партии.

— Но у нас все еще нет доказательств, — сказал Утес и взял с подноса один из свежих шоколадных круассанов.

— Поджигатели приехали на его машине. Кроме того, я случайно оказалась там, когда это случилось, и все, чего он хотел, это чтобы я ушла. Он так нервничал, что со лба у него капал пот. Он явно незадолго до этого купил новый огнетушитель, который даже не был распакован.

— А во-вторых? — спросила Тувессон.

— Он солгал мне прямо в лицо, что не знает Игоря Сканоса, и я убеждена, что ложь присутствует и в других его показаниях, которые могли бы помочь нам продвинуться вперед в расследовании. В-третьих, вся его связь со «Шведскими демократами» — лишь фасад. На самом деле он самый настоящий нацист, который подпрыгнул бы от радости, если бы увидел эти фотографии Мунифа в стиральной машинке.

— Но, к сожалению, это не преступление.

— Да, но поджечь лагерь беженцев — преступление. Во всяком случае пока.

— Ты же не всерьез считаешь, что это был он? — спросил Утес.

— Нет, но я думаю, он точно знает, кто это сделал. Какой тогда был смысл поджигать офис и выкладывать в сеть список адресов общежитий для беженцев?

— Как в целом продвигается это расследование? — спросила Тувессон. — Я понимаю, что им занимаются в Бьюве, но есть ли у нас информация о том, как у них дела?

— Единственное, что я знаю, — они взяли образцы следов от шин с места преступления. Я считаю, надо сопоставить их с машиной, в которой меня везли, когда бросили во дворе моего же дома.

— Да, я слышала об этом. Должно быть, это было ужасно.

— Это точно. Но именно так они и работают. Пытаются запугать, чтобы потом человек помалкивал. — Лилья фыркнула и стала пить кофе.

— Ты хочешь сказать, что это могли быть те же самые люди, которые устроили пожар в приюте беженцев? — спросил Утес.

— А почему бы и нет?

— В любом случае, мы должны это проверить, — сказала Тувессон. — Но это не меняет того, что мы должны освободить Ландерца. Как бы мы ни хотели отправить его за решетку за все, что он сделал, я сейчас не вижу других вариантов.

— Хорошо, — ответила Лилья так коротко, что это было едва заметно.

— Давайте перейдем к этому Ассару Сканосу, поскольку, как я понимаю, он находится в розыске. — Тувессон подошла к доске и сняла фотографию, распечатанную Утесом. — Расскажите мне, что у вас на него есть.

— У нас много чего есть, — сказала Лилья. — Но, может быть, будет лучше, если я отправлю тебе отчет в течение дня, чтобы не тратить на это время сейчас.

— Есть одна вещь, которую, возможно, стоит упомянуть, — сказал Муландер, которому, похоже, было трудно скрывать улыбку. — Я и моя маленькая команда нашли несколько совпадений.

— Что?