Александр Алтунин

Мотиватор на добрые дела

Мотиватор

Творческий человек, как правило, способен быть эффективным мотиватором для других людей для совершения ими умных и добрых поступков. Это, конечно, соответствует реальному положению дел только в том случае, когда творческий человек не впустил в себя злого духа авантюризма и интриганства, стервозности и подлости, эгоизма и меркантильности и еще более ста фундаментальных пороков человеческой натуры. Тогда большинство процессов, идущих внутри такого человека, будет носить в той или иной степени деструктивный и дисгармоничный характер. И поэтому он, по большому счету, не будет являться полноценным и добросовестным мотиватором других людей на действительно хорошее и светлое. Ибо, это будет ему принципиально чуждо, неинтересно и невыгодно. Хотя, конечно, в ходе реализации своих отдельных интриг, такой человек с большими творческими задатками может делать и что-то хорошее. Небольшое по величине и, способствующее его большим дрянным замыслам. Добро, как таковое, особенно направленное на благо других людей, интригана не волнует в принципе.

Конечно, в той или иной степени, каждый человек может быть мотиватором для других. Вопрос только в том, желает ли он этого, чего именно он желает и умеет ли быть не только добросовестным, но и полноценным мотиватором. Ибо, представитель стандартного менталитета как правило, может быть мотиватором только для мелких дел повседневной прозаичной суеты. Или некоторых крупных дел, но в принципиальных рамках стереотипного мышления. Типа того, что выйти замуж — это лучше, чем жить всю жизнь одной. Но, вот, как действительно удачно выйти замуж такой «мотиватор» вряд ли сможет конкретно посоветовать. Не говоря уже о том, чтобы выстроить полноценную программу реализации такого замысла и эффективно помочь в практическом воплощении этой программы. Мотиватору из числа представителей стандартного менталитета чужда особая тонкость и изящность мысли и чувства. Поэтому, даже при самом добросовестном отношении с его стороны к своим обязанностям мотиватора (одно из самых любимых занятий большинства людей) возможности его, по большому счету, с точки зрения иерархии вечных и универсальных классических ценностей, будут значительно ограничены. С точки зрения же обычной житейской логики, они будут почти безграничны, преимущественно в своих количественных параметрах.

Чувство интеллектуальной и психологической (не говоря уже о духовной) эстетики очень слабо развито у представителей стандартного менталитета. Поэтому ждать и от них самих, и от тех, для кого они выступают в роли мотиватора, особых интеллектуальных и психологических наворотов и изощрений, больших качественных достижений не приходится. Разве что, в отдельных, очень редких случаях, когда в их подопечном есть мощное творческое начало на уровне подсознания, задатки большого интеллекта, как и большие задатки гармонии личности. То тогда результат может иметь вполне определенные качественные показатели. Но, не благодаря такому мотиватору, а принципиально вопреки ему. Что иногда так больно ударяет по самолюбию такого мотиватора, что сильно осложняет его отношения со своим подопечным. Что, в частности, мы можем видеть на примере школьного учителя в его отношении к будущему писателю Андерсону в фильме Рязанова «Жизнь без любви».

Роль мотиватора, на самом деле, это очень важная роль. Вопрос только в том, к чему и как он мотивирует своего подопечного. Не говоря уже о том, зачем он это делает. Из своих банальных эгоистических соображений или из стремления повысить уровень гармонии жизни через повышение уровня гармонии личности подопечного. Если мотиватор исходит только из своего стереотипного мышления, то, как правило, особого добра от этого ждать не приходится. Ибо, получится, скорее всего, что-либо из мелкой житейской суеты. Или нечто более существенное, но по своим качественным параметрам весьма упрощенное. Без какого-либо намека на что-то утонченное и изящное. Результаты такого труда могут быть основательно востребованы некоторыми современниками их творца. Но, как правило, в классику интеллектуального и психологического характера уже не попадут. Потомки, скорее всего, быстро забудут и о существовании такого творца и о его «феноменальных» трудах.

На осине не родятся апельсины. И рожденный ползать летать не может. Но, ожидающие лишь плодов осины, могут быть сильно удивлены появлению апельсинов на дереве, которое они считали осиной. И уткам на птичьем дворе из сказки Андерсена невозможно себе представить то, что знакомый им гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. И теперь находится на такой высоте, в прямом смысле этого слова, что о ней они даже мечтать не смеют. И в обществе тех, кто способен действительно по достоинству оценить все лучшие качества ума и души этого «гадкого» утенка. И в общество которых эти спесивые утки и гуси никогда не будут допущены. И, тем более, приняты. Всяк сверчок знай свой шесток.