Моцарт и его время

ментальном путешествии» (1768) — пародии на почитаемый в XVIII веке жанр «путевых записок» — дал ироническую классификацию поводов, которые заставляют человека срываться с места и уезжать в дальние края: «Если праздные люди почему-то покидают свою родину и отправляются за границу, то это объясняется одной из следующих причин: Немощами тела, Слабостью ума или Непреложной необходимостью». Путешественники, соответственно, подразделялись на праздных, пытливых, лгущих, гордых, тщеславных, желчных и многих других. В завершение списка значились путешественники чувствительные*. Они склонны к самоанализу, прислушиваются к своим ощущениям и красочно живописуют не столько достопримечательности, сколько собственные настроения и чувства. Роман Стерна создавался как раз в те годы, когда семья Моцартов отправилась в первую длительную поездку по европейским странам.

Был ли Вольфганг сентиментальным путешественником? Он, несомненно, обладал чувствительной душой — иначе трепетно-проникновенный тон его музыки не был бы столь искренним. Сохранилось множество свидетельств

а Исследование Бэррингтона было опубликовано впервые в ежегоднике РИНозорЫса! Тгап$-

асИопз. 1770. \Ы. Х1_. Сведения из него можно обнаружить практически во всех биографиях Моцарта. См.: Оеш$скТ)ок. 5. 86—91.

Ъ Еще раньше столь же лестное сравнение с Генделем прозвучало в одном из писем британ

ского посла в Голландии: «У нас здесь выступал маленький немецкий мальчик, который играет на клавесине как Гендель и сочиняет с той же легкостью, он в самом деле — совершенно экстраординарное достижение природы, но наш профессор физики полагает, что долго он не проживет». Письмо от 1 октября 1765 г. — см.: ЕгзепОок. 5. 6.

с Стерн Л. Сентиментальное путешествие по Франции и Италии. Библиотека всемирной

литературы. Т. 61. М., 1968. С. 549—550.

сч

а.

ш

|=1

>>

со

О

РЭ

н

о

аэ

о.

о

и

н

о необычайной чувствительности Вольфганга к мнениям о нем окружающих, об острой потребности в одобрении и любви. Вспомним хотя бы его по-детски наивно-непосредственное общение с семьей Марии Терезии в 1762 году в Вене и с семьей и окружением Людовика XV — в Париже. Однако в письмах он отнюдь не склонен выражать свои переживания в открытой форме и не предается анализу своих ощущений.

Привлекали ли его архитектурные, художественные, исторические достопримечательности, отдавал ли он дань красотам природы? От Гёте-путе-шественника, например, не ускользает ни история, ни культура, ни природа, ни этнография тех мест, по которым он проезжает. Поэт с энтузиазмом описывает музеи и картины, памятники архитектуры, театральные спектакли, «дивные окрестности» и «чудесные виды» и с равным интересом рассуждает о том, «что почва здесь — выветрившийся глинистый сланец», или о том, какие свойства придают растениям высоленая земля и морской воздух³. От всеохватного гения Гёте не укрывается ни главное, ни мелочи. В таком взгляде на мир отражена универсальность мышления и «олимпийская» объективность. По путевым заметкам можно представить личность человека столь же ясно, как если бы он прямо высказывался о своей жизненной позиции. Путешествия формируют и обостряют способности суждения гораздо быстрее, чем оседлое существование.

О самых ранних впечатлениях Вольфганга-ребенка судить мы не можем: шести-семилетним он писем не писал, да и писать их было особо некому, так как в поездки отправлялась, как правило, вся семья. Первые письма относятся к 1769 году — отец и сын поехали в Италию, оставив в Зальцбурге мать и дочь. Когда Наннерль была в том же возрасте, что и Вольфганг в 1769 году — 12—13 лет, — во время вояжа по европейским странам она взялась вести дневник. В нем девочка кратко фиксировала, прежде всего, факты и явления, ее поразившие:

> В Мюнхене я видела Нимфенбург^ь, дворец и сад, четыре замка, а именно