Моцарт

Альфонсо — мудрый буржуа, отошедший от сентиментальных приключений, он, как мне представляется, должен вполне удовлетвориться горничной Деспиной: она жизнерадостна, красива, умна и, таким образом, способна приносить своему хозяину удовольствие без иллюзий и без особых сердечных бурь. Глупому изречению этого резонера, который ничего не понял в трагическом фарсе, разыгрывающемся у него на глазах, и наивно верит в то, что игру ведет он, Дон Жуан противопоставляет свой великолепный девиз: все женщины разные, и именно поэтому я люблю их всех. Персонаж из драмы, Дон Жуан основывает свой неумолимый аппетит к победе на убеждении в том, что от каждой женщины он должен получить новую радость, еще не испытанное волнение, непредвиденное наслаждение. В общем, это Керубино, каким он будет, если опасности войны позволят корнету-ребенку дожить до возраста взрослого мужчины. Ни один из них не анализирует характер и развитие различных видов любви, которые переживает одновременно, и не считает оскорблением самой любви непрерывное увеличение числа объектов страсти. Керубино любит графиню, Сюзанну и Барбарину. Мы подозреваем, что с дочерью садовника он позволяет себе те же не слишком невинные игры, которыми Моцарт развлекался с кузиной из Аугсбурга; он мечтает похитить Сюзанну у Фигаро, потому что находит ее хорошенькой, возбуждающей, кокетливой, озадачивающей, наконец, уже не девочкой, а женщиной; к графине он питает самую пылкую любовь-страсть, своего рода любовь-сострадание, потому что догадывается о том, что она страдает из-за того, что ее оставил Альмавива, из-за того, что ожидает прихода того возраста, который заставляет отказаться от любви, и, наконец, из-за того, что она обладает романтической, израненной, хрупкой, неприступной красотой, воспламеняющей более всего именно подростков. Сюзанна, которая знает о страсти Керубино к «мадам» и его играх с Барбариной, не понимает (или только делает вид), что и ей самой он шлет страстное признание в любви: она может стать для него объектом совершенно иной кристаллизации.

Со своей стороны Керубино не чувствует себя неверным по отношению к своей «великой страсти», ухаживая за горничной. Мечта Керубино — любить и обладать всеми женщинами, но реализовывать эту мечту будет Дон Жуан. Тот и другой лелеют эту мечту потому, что действительно любят женщин, оба они влюбчивые натуры, и их привлекает бесконечное разнообразие женщин. Они любят Женщину, а не какую-то конкретную женщину и мечтают сжимать в объятиях восхитительные формы, которые принимает Вечная Женственность. Если Керубино является в некотором роде отражением Дон Жуана в малом масштабе,

то все те пустяковые и довольно смешные опасности, которых он избегает, прыгая из окна и разбивая цветочные горшки, прячась под пальто в большом кресле, когда его соперник входит в комнату, или переодеваясь женщиной, чтобы провести несколько часов рядом с женщинами,

которых он любит, — все это имеет то же символическое значение, что и дуэли, похищения и провокации великого испанского сеньора.

Действительно, не будем забывать, что Керубино, — которого у Бомарше зовут Леоном д'Асторгой, — испанец, как и Дон Жуан: оба они верны одной и той же трагической концепции любви, и драма обоих состоит во множественности страстей. Керубино поплатится за нее отправкой «за военной славой

» — будучи еще ребенком, который, возможно, оплатит жизнью ревнивые заботы, на которые сам вынудил Альмавиву; Дон Жуан оплатит смертью и проклятием свою неутолимую похоть, преступную перед лицом морали и ставшую причиной распутства в обществе. Такой вот Керубино, «эскиз» Дон Жуана, возможно, был любимым персонажем Моцарта, вложившего в него голос самой романтической любви в Voi che sapete и в Non so piu.