Мотылёк (СИ)

Первый ворвавшийся в апартаменты почти по-звериному прыгнул к её мужу, взялся за его тёмные волосы и быстро приподнял ему голову. Оглянулся — что-то сказал. И разжал пальцы. Двое быстро вошли в апартаменты, плотно закрыв за собой дверь. Первый поднялся от Эмиля и приблизился к снова попятившейся Лоре. Встал перед ней, схватив её за руку и удерживая на месте.

Лихорадочно дыша ртом, остолбеневшая от нереальности происходящего, Лора уставилась в его глаза. На нём чёрные глухие одежды, скрывающие все части тела, но не мешающие свободно двигаться. Даже на руках — чёрные перчатки. Мясистое плоское лицо с небольшим носом, торчащим словно горбатый сучок, длинный узкий рот; длинные, будто раздавленные сверху вниз, глаза грубым взглядом ввинчиваются в её перепуганные глаза. Голова лысая — кажется, Монти упоминал, что и-морги безволосы.

— Уиверн — кто тебе? — быстро и гундосо проговорил и-морг на общефедеративном, давя на горло.

— З-знакомый, — пискнула Лора и вскрикнула, когда и-морг резко скрутил ей за спину руку и заставил повернуться.

— Идти и молчать, — монотонно сказал и-морг тем же давящим на связки голосом. И подтолкнул вперёд, к входной двери. В коридор.

Но Лора уже опомнилась. Она не совсем понимала, что происходит, но Эмиль…

— Что вы сделали с Эмилем?! — изгибаясь от боли (и-морг слишком сильно завёл ей руку назад и продолжал тянуть её кверху), простонала молодая женщина. — Что вы сделали с моим мужем?!

Ей никто не ответил. Двое других и-моргов быстро заглянули в обе комнаты апартаментов, а затем, обогнав первого с его пленницей, открыли дверь в коридор. Лора на секунды забыла об Эмиле: коридор уже не был просто темноватым и полным странных, но недавно тихих звуков. Он стрелял, шипел вспышками выстрелов из лучевого оружия, рычал гундосыми голосами, а человеческими — кричал, плакал, визжал от страха. По нему пытались бежать, падали и рвались встать люди в блестящих одеждах, а кто-то уже и не вставал, лёжа страшно неподвижно и нелепо. А между ними мелькали люди в чёрном, стреляли в кого-то, кто от неожиданности сопротивлялся, некоторых грубо хватали за руки и толкали идти куда-то в тупик

Но когда Лору ударили в спину переступить порог апартаментов, она очнулась и словно взбесилась. Всегда уравновешенная, она, сама того от себя не ожидая, бросилась было назад — к Эмилю, с криком:

— Ему надо помочь! Подождите! Нельзя его так оставлять!

Схвативший её и-морг цапнул Лору за спинку домашней курточки так сильно, что она едва не задохнулась от ворота, жёстко врезавшегося ей в горло. Подскочивший один из двоих и-морг вскинул какое-то оружие — и короткая очередь прочертила сверкнувшую белым сиянием дорожку в полутёмном воздухе. Белая дорожка упёрлась в грудь неподвижного Эмиля. Его тело вздрогнуло и снова обмякло.

— Что… что вы делаете… — пролепетала Лора, понимая и не понимая.

— Идти и молчать, — вновь монотонно сказал стоящий за спиной и-морг.

— Я никуда не пойду! Эмиль!

Она начала извиваться, чтобы вывернуться из нового захвата. Но нечаянно дёрнулась так, что снова вскрикнула от боли в скрученной руке. Ад, обрушенный на её глаза и на уши, быстро подсказал вспомнить основные инстинкты. И Лора почти прижалась к руке и-морга, чтобы жалящая боль, от которой временами темнело в глазах, прекратилась, и покорно пошла в коридор. Здесь идти стало сложней. Хотелось крепко закрыть глаза и уши. Трое и-моргов равнодушно перешагивали трупы и плачущих. Другие (а их оказалось много) сгоняли людей в коридорный тупик. Тех, кто отказывался идти, и-морги не уговаривали. Пристреливали сразу.

Вскоре Лора уже не обращала внимания на нудную боль в руке.

Когда она впервые опустила босую ногу на ковёр, пропитанный кровью, во влажный ворс, она скривилась от отвращения и жалости. Но ближе к концу коридора эти чувства притупились. Она шла, только напоминая себе плотней прижиматься спиной к руке и-морга. Чуть вперёд — её скрученная за спину рука взрывалась раздирающей болью.

В тупике её, отпустив руку, сильно толкнули в спину.

Поневоле Лора переступила порог незнакомых апартаментов. Дверь хлопнула, и она осталась среди плачущих и кричащих людей.

3

Эти апартаменты оказались очень большими и богатыми. Побольше, чем их с Эмилем. Но сесть некуда. Все диванчики, софы и кресла заняты. Некоторые люди сидели на полу. И-морги согнали сюда столько народу… Лора осторожно присела на пол у стены, инстинктивно постаравшись занять такое место, чтобы видеть всё и всех вокруг.

Внутри, в душе, пусто. Но один взгляд на руку с двумя браслетами — и глаза наполнялись слезами. Тот, узкий, с еле заметными вкраплениями сапфира, подарил ей Эмиль. Как он по-мальчишески хвастался — под цвет её глаз. А теперь Эмиль лежит там, брошенный, мёртвый, необычно неподвижный для недавно энергичного человека, который так любил жизнь!.. Лора стиснула руки, чтобы не расплакаться.

И внезапно поняла, что, если и будет плакать, то не горько… А… Со злостью! Потому что эта смерть несправедлива! Так быть — не должно!

И совершенно детская, сердитая мысль: «Я им отомщу!»