Мотылёк (СИ)

— Вабэн Прамин, — мужчина понимающе усмехнулся. — То ли двадцать пять, то ли двадцать семь лет, точнее не скажу. Не женат, детей нет. На мой вкус, слишком субтилен для альфы, но хорош.

Застигнутый чуть ли дрочащим на фото Май смутился.

— Эм, — парнишка почувствовал, как к щекам, отливая от паха, устремляется кровь, и невольно прикрыл запылавшее лицо ладонью. — Пап, стучаться надо!

Родитель отмахнулся, продолжая хихикать.

— Зацепил красавчик, да? — он поощрительно потрепал сына по волосам. — Запишись к нему, тебе всегда нравились танцы. Может, и срастется. Напомню, у тебя течка через месяц.

«Кому о чем, а ты про любовников», — мысленно фыркнул Май, раздражаясь, ибо надоело. Хотя… течка и правда неуклонно приближалась.

— Ты его знаешь? — парнишка ткнул пальцем в экран. — Что значит — запишись? Куда?

Папа снова потрепал возбужденно подпрыгнувшего сына по макушке и посоветовал:

— Под фото есть ссылка, кликни, пожалуйста.

Май послушался, нашел ранее не замеченную им ссылку, кликнул и попал на рекламную страничку балетной студии. Контактный телефон, адрес ... Адрес! Студия-то в родном городе Мая расположена, сорок минут езды на машине. Приятный сюрприз!

— Господин Прамин — весьма известный балерун, хореограф и замечательный человек. Ведет групповые и индивидуальные занятия. К нему Диня уже пять лет ходит. Запишись, тебе нечего терять, котенок, смешно хранить верность вибратору, — папа поцеловал растерянно заморгавшего парнишку в лоб и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.

Май завис перед экраном, потирая подбородок. Про то, что младший брат занимается танцами в студии в городе, омега знал и помнил, но никогда раньше не интересовался личностью его преподавателя. Простолюдин же, скучно.

Значит, Вабэн Прамин, известный балерун лет, примерно, двадцати пяти — двадцати семи, субтильного для альфы сложения, не женатый и без детей? Ну-ну. Невысокий рост, идеальное, упругое, не мощное, вмеру мускулистое тело. Округлое, малость курносое доброе, «глазастое» лицо и каштановые с рыжинкой густые, шелковистые, ухоженные волосы до лопаток — омега омегой!

— Ты прав, папа, — Май выцедил сквозь стиснувшиеся зубы решительный выдох и цапнул со стола мобилку. — Мне нечего терять, кроме изрядно затянувшегося, извращенного одиночества. Я даже замуж за него пойду, если вдруг срастется.

Вбив номер указанного в рекламе телефона, паренек плавно поднес мобилку к уху и, когда, почти сразу, ответил приятный молодой голос, очевидно, принадлежащий секретарю, вежливо начал:

— Здравствуйте, я бы хотел записаться к Вабэну Прамину на индивидуальные занятия…

— Не подскажете, студия семь где находится?

Перегородившие проход мелкие омежки в топиках и лосинах смотрели на Мая круглыми темными глазенками.

— Как мне пройти в студию семь? — терпеливо повторил омега.

Дети продолжали восхищенно пялиться. Перед ними в ожидании замерла чрезвычайно красивая, одетая во все светлое блондинистая омежья мечта, кривила пухловатый яркий рот.

— А вам к кому, господин? — из толпы мальчишек выдвинулся худенький, похожий на одуванчик ребятенок лет шести и смело протянул маленькую, узкую ладошку. — Могу отвести.

Май невольно улыбнулся пышным белокурым кудряшкам смельчака.

— Я и сам умею ходить, — ответил парнишка ласково. — У меня обе ноги на месте и не сломаны. Просто укажи направление, хорошо?

«Одуванчик» разочарованно шмыгнул носиком.

— Вы на шпильках, — неуверенно возразил ребенок.

Умилившийся Май поправил сползающий с плеча рюкзачок, бежевый, в цвет костюма.

— На шпильках, да, — кивнул серьезно. — Но я давно умею на них ходить, не спотыкаясь и не падая. Сделай доброе дело, ткни пальчиком по направлению седьмой студии?

Сразу пять или шесть детских рук взметнулось, указывая на ведущее влево от главного коридора ответвление, и аристократ, поблагодарив омежат ослепительно-белозубой, — спасибо зубному врачу, — улыбкой, зашагал неторопливой походкой «от бедра» налево, по пути недоумевающе принюхиваясь.

Теперь омегу вел запах, пока очень-очень слабый, едва уловимый, скорее, след запаха — дразнил и не давался. Вроде, горячий шоколад и еще горчинка… По мере приближения Мая к назначенному секретарем месту встречи с хореографом запах крепчал и насыщался оттенками, становясь привлекательней и привлекательней. А вот и дверь с прибитой к ней гвоздиками медной табличкой «7». Обычная фанерная дверь, выкрашенная темно-коричневой масляной краской. Неужели тот, кто так потрясающе вкусно пахнет, находится за ней?

— Эм-м-м, — омега, близкий к обмороку от волнения, нервно раздул ноздри, не решаясь встретиться лицом к лицу с нечаянно встреченной судьбой.

Шоколад и липесяновые* сочные корки. Много-много шоколада с липесяновыми корками, целый грузовик. Так мощно-пьяняще и непреодолимо, до трясучки в коленках и тумана в заплавившихся мозгах, может пахнуть только истинная пара.

Кто там, в студии?! И насколько сильно расстроятся отец и папа, когда их средний сын приведет в дом жениха-танцовщика?! Обрадуются вряд ли. А, скандалом больше, скандалом меньше…