Мотылёк в логове чудовища

А она подняла заплаканное лицо и посмотрела прямо на него. И в этом взгляде больше не было страха. А ещё он пронизывал насквозь и Пико захотелось скрыться, спрятаться от него. Потому что он глубоко осознавал насколько он уродлив. Он было протянул руку, желая утешить, но потом вспомнил, как Юлла отпрыгнула от его руки в ужасе и неуклюже спрятал её за спину. А потом заговорил. Он не умел утешать, да и не знал, как это. И всё же в первый раз почувствовал необходимость в этом.

– Если бы не король, который решил, что ему нужен личный урод в его лесу, я бы уже умер. – Пико помолчал, собираясь с мыслями. – Но иногда я думаю, что это было бы лучше. – Добавил он тихо. Ещё свежи были в памяти развлечения Его Величества.

– Почему? – Тихо спросила девушка.

– Король любит всякие зрелища, – Пико прикрыл глаза, вспоминая как его нарядили в яркие одежды, словно шута по приказу короля и привезли во дворец. Это было почти сразу, как король увидел его при труппе цирка. После того как мать выгнала его, Пико пытался прижиться при цирке, но и там над ним потешались и даже свои за глаза называли «уродом» и «горбуном», а суеверные крестьяне на представлениях вместо того, чтобы смеяться, крестились вслед. Так что и из цирка его тоже погнали, палками да тумаками.

– Он издевался над тобой, да? – Пико открыл глаза, вырванный из воспоминаний тихим голоском. Мотылёк смотрела на него и в её глазах не было обычного страха и брезгливости.

– Надо мной все издевались. – Ответил он спокойно. – Обидеть урода не грех. Даже собственная мать часто поколачивала меня и желала, чтобы Господь прибрал меня. – Он пожал плечами. Ему не было больно сейчас. Пожалуй, он привык. Привык отвечать равнодушием на насмешки, ненавистью на удары и злобой на весь мир.

Он посмотрел на Юллу, чтобы увидеть в её глазах ужас. Она из другого мира. Оттуда, где родители любят своих детей, где дают образование, из мира, в который он никогда не был вхож по праву рождения, воспитания, а главное – внешности. И всё же сейчас он чувствовал её боль, как никакую другую. И понимал её.

– Я понимаю тебя, мотылёк, – проскрипел он. И добавил тихо. Так тихо, что едва расслышал сам. – Я не обижу тебя, не бойся. – И уже развернулся, чтобы привычно похромать на кухню, когда взгляд его упал на одежду, которую он принёс ей. Выменял шкурки на одеяло, да на одежду. Больше ни на что не хватило. Но он был не против. Наоборот, радовался, что хоть что-то мог сделать для неё, той, которая, как он теперь понял, привыкла к другому миру и к другой жизни. – Если хочешь, можешь переодеться, я не буду смотреть. – И отвернулся, похромав на кухню. А там сел так, чтобы не видеть её и для верности ещё закрыл глаза рукой. И сидел так долго, словно превратившись в камень.

Он мог долго сидеть, не двигаясь и ни о чём не думая. Жалеть себя Пико не привык, а мечтать не был научен. Поэтому раньше он просто дремал сидя, прикрыв глаза, слушая, как трещат поленья в печи, да стрекочет сверчок. Но сейчас, стоило ему закрыть глаза, ему представлялась мотылёк и её история. И ему было больно так, словно над ним самим издевался король и его самого снова гнали люди. Да нет, даже не так, а во много раз больнее. Пико прочувствовал чужую боль, как свою собственную.

Вдруг кто-то тронул его за плечо. Невесомое касание. Он убрал руки от лица и повернулся. Юлла в новом наряде выглядела ещё красивее, но чего-то кажется ей не хватало. Пико не мог сказать, чего – он не так часто видел женщин. Да и те, которых он видел, не горели желанием смотреть на него. И всё же, он определённо вспомнит об этом, но позже.

Его мысли словно очнулись от спячки, сбросили с себя ржавую старую коросту, и он начал думать о том, о чём доселе никогда и не размышлял.

Он вздохнул, поднялся из-за стола и направился к печи. Надо было снова готовить еду.

Глава 4

Юлла

После того, как она рассказала Пико свою жизнь, ей стало легче. Пусть не на много, но всё же стало. А ещё, и ей было странно это осознавать, но этот уродливый горбун, отверженный, казалось, Богом и людьми, действительно понимал её. Он говорил мало, словно не умел этого. А если говорил – то речь его была самая простая. Но Юлла больше не боялась его, а ещё не чувствовала различия между ними такого, какое ощущала обычно, разговаривая со слугами.

Наоборот между ними словно было что-то общее, какая-то странная ниточка, но она никак не могла понять, какая. А на улице между тем зарядил дождик, словно пытаясь отомстить за несколько дней перерыва. Теперь хозяин дома всё реже и реже выходил из дома, если только принести дров. А Юлла вдруг поняла, что от скуки скоро сойдёт с ума. Потому что стоило ей перестать бояться Пико, а жизнь её хоть немного, но наладилась, и снова вернулась тревога за брата. Она словно иссушала, съедала изнутри. И Юлла готова была заняться хоть чем-нибудь, лишь бы не думать об этом.