Мозаика любви

От ворот вели под руки замерзшего Ромео. Оказалось, он решил уехать в Москву из-за того, что Валя отказалась с ним танцевать, вышел за ворота, сел на скамейку автобусной остановки и заснул, несмотря на мороз. Если бы вовремя не хватились, то утром мог бы и не проснуться.

— Ведите его в номер и срочно в ванну, — распорядился Юрий Иванович и почувствовал пожатие холодных Валиных пальцев.

— Вы присмотрите за ним? — спросила она с надеждой и доверием.

Ради нее он готов был ухаживать даже за прокаженными, поэтому еще час был потрачен на оттаивание, растирание и укладывание в постель неудачника. Убедившись, что тот наконец заснул, директор взял со стола ключи, вышел из номера и… запер соперника снаружи.

Теперь путь был свободен! Настал его час. Юрий Иванович глянул на часы: четыре. Ночь почти прошла, а он не успел ничего. Он ринулся в триста четырнадцатый. Там горел свет, играл магнитофон, стол был наполовину убран, а в кресле храпел бухгалтер. В двести двадцатом, где жили Валя и Ира, было темно. На упорный стук выглянула заспанная Ира и объяснила, что будить Валюшу не надо, она наплакалась, спит, и вы, Юрий Иванович, тоже идите отдыхать. Он тупо кивнул, дошел до холла и тяжело осел в кресло. Отчаяние, досада, горечь и хмель сплавились в чувство острой жалости к себе, к своей любви, которую он никак не мог выразить, к своим надеждам, которые никак не сбывались. Слезы, режущие глаза, перехватывающие дыхание, давящие грудь слезы намочили ресницы и просочились обратно.

Наступившее вскоре утро было отравлено жаждой, головной болью и утратой надежды. Происшествия вчерашнего вечера превратили Пашу в героя, готового погибнуть из-за любви, и коллектив с умилением наблюдал, как Валюша поправляет шарф на «отмороженном» юристе, а он снизу преданно заглядывает ей в лицо, поскольку, сидя на корточках, галантно застегивал крепления ее лыж.

Нового секретаря Юрий Иванович искал через кадровое агентство, руководствуясь исключительно интересами дела. Но у него появился приближенный подхалим, который убедительно и часто говорил ему о любви… подчиненных к своему шефу».

Глава 8