Мозаика сердца (СИ)

Сердце тосковало по той девчонке, розовые очки которой были окончательно растоптаны злой беспощадной войной. Тосковало по Джейсону, моей первой любви. По его самовлюбленной и эгоистичной натуре, по собственническим замашкам, по ореховым глазам. Война тоже не пощадила этого красивого избалованного юношу. Я была уверена, что он жив и где-то скрывается от марилийских Стражей. Иначе не могло быть, сердце подсказало бы другое.

А ещё я поняла, что мои безумные чувства к Джейсону окончательно сгорели на пепелище войны.

Крис. Мой благородный лер…

Я говорила себе, что ищу мужа, потому что люблю его. Долго не разрешала себе заглядывать слишком глубоко внутрь себя, копаться и разбираться в своих чувствах, но сейчас, когда, возможно, всего несколько дней отделяют меня от встречи с ним, я набралась смелости и призналась сама себе…

После плена, насилия и жестокости моя женская сущность очерствела и охладела, о близости с мужчиной я думала с отвращением. Мужа и встречу с ним я представляла размыто и неопределенно. Я, наконец, призналась себе в том, что скорее всего я стремилась выполнить долг, чем соединиться с любимым человеком.

Я боялась в этом признаться, но вместо сердца у меня появилась ледышка. Разумом я стремилась к Крису, сердцем — к одиночеству.

***

Ущелье оборотней еще именовалось «Воротами Берингии». По нему и проходила граница между Марилией и Берингией. Дорога поднималась по долине реки Борек, пересекала по этому ущелью Скалистый хребет, затем по ущелью реки Дарки поднималась к Ледовому перевалу, высшей точки дороги, откуда спускалась в долину реки Белая Невеста. Спуск состоял из шести ярусов, вырубленных в лавовых породах. Далее мы проходили Ущелье трех рек, а затем дорога серпантином вилась среди гор дальше.

Если пейзажи Марилии оставляли меня равнодушной, то пейзажи Берингии с древними гордыми горами, изумрудной водой рек и свежим горным ветром сразу проникли в сердце, найдя в нем отклик и полное принятие. Я чувствовала как все дрожало внутри от восторга и странной теплоты к этим местам, как будто я вернулась домой.

Среди людей посольства я тоже наблюдала восторг от увиденных пейзажей. Ехидно подумала, что после их приторных медовых марилийских пейзажей эти должны были поражать ледяным величием.

Я, как и многие, ехала верхом, благо правила железной рукой своей кобылой, потому что все три года, что прожила в поместье Кира, совершала довольно часто прогулки верхом, чтобы не забыть навыки верховой езды.

Где-то вначале каравана иногда я видела темную макушку Кирстана, который ехал рядом с герцогом и упрямо не надевал меховую шапку. На герцоге же красовалась огромная роскошная меховая шапка, которая помогала всем в караване знать, где находится в тот или иной момент наш глава.

Сразу за Кирстаном ехал Донат, племянник герцога. Хорошо, что я была предупреждена заранее и не упала в обморок при встрече. Кирстан предупредил держаться от него подальше, чем я и занималась постоянно. Из наших старых друзей по академии только Мирит знал мою историю, потому что он помог Киру вытащить меня из госпиталя. Остальные считали, что я погибла при кровавой мясорубке у город-крепости Зардан три года назад. Но с Миром я ни разу не встречалась после нашей «встречи» еще в казематах тюрьмы для военнопленных, где в окровавленном куске мяса он узнал меня и сделал все возможное, чтобы к генералу Мирадовичу нагрянула проверка во главе с самим военным министром.

Стефания ехала с сыновьями и их нянями в одном из экипажей позади нас. Она тоже хотела бы присоединиться к тем, кто ехал верхом, но боялась оставить двоих непослушных сорванцов на такой опасной дороге с нянями.

Через несколько часов мы прошли проверку документов и таможенный контроль на границе, получили временное разрешение на нахождение на территории Берингии и тонкие браслеты на запястье, и теперь следовали дальше уже по территории чужой Земли.

Иногда я ловила на себе встревоженные взгляды Кира, когда он проезжал мимо, направляясь к семье, но они были быстрыми и мимолетными, незаметными для остальных окружающих. Убедившись, что у меня все хорошо, он вновь уезжал в начало каравана.

***

Наш путь до столицы Берингии должен был занять три дня с остановками на ночлег на постоялых дворах. Когда я уставала от кобылы, то пересаживалась в экипаж, и «дед» всю дорогу развлекал рассказами об отце Стефании, с которым он давно вел переписку и собирался встретиться в столице Берингии.

Познакомился он с ним лет тридцать назад, когда последний после тяжелейшего ранения не смог обратиться в волка, и этот кошмар продолжался с ним несколько лет. Оборотень уехал из родной империи, где практически стал считаться инвалидом и изгоем, и начал искать выходы из ужасного положения. Он много путешествовал, пока не услышал об ученом Стониче, обычном человеке, который изобретениями прославился далеко за пределами Марилии.

Они встретились, и оборотень прожил у ученого полгода, в течение которого ученый много эксперементировал с ним и, в конце концов, изобрёл аппарат, который смог «активировать» магию оборотней у несчастного.