Мозг Эйнштейна

— Интересно, — сказал Корейс, смущенно возвращая ему листовку. — Но сомневаюсь, чтобы кто-нибудь мог остановить ход истории, а тем более повернуть ее вспять. Я, во всяком случае, не могу. Гараж мой пуст, а в кармане ни гроша. Сегодня у меня отобрали последний автомобиль.

— Нам не нужны твои деньги. И в транспортных услугах мы не нуждаемся. Наоборот, предоставим тебе новую машину.

Тонда осторожно оглянулся и левой рукой приподнял брезент, покрывавший старомодную машину, на которой он приехал. Корейс увидел направленные прямо на него отполированные детали какого-то реактивного устройства, напоминавшего «катюшу» в миниатюре.

— Для чего это? — спросил он, так как вообще интересовался машинами.

— Ты можешь надолго приостановить прогресс в Чехии. Не знаю, помнишь ли ты, как мы в сорок пятом году помешали нацистам взорвать пражский мост? Благодаря этому русские вошли в Прагу раньше американцев и сыграли решающую роль в том, какой социальный строй установился в нашей стране. А знаешь ли ты, почему нам тогда удалось перестрелять отряд нацистских подрывников? Потому что ты предоставил нам машину и подвез нас к пражскому мосту с тыла, лесной дорогой. У тебя тогда была отличная машина.

— Я назвал ее «Рихардом», — улыбнулся Корейс. — Сам собрал из утиля. Ни один «газик» или «додж» не мог за ней угнаться. Ее-то у меня сегодня и отобрали.

— Вот потому ты и созрел для поступления в наш трест. Кто на фабрике будет теперь заботиться о твоих автомобилях? Кто станет отдавать им всю свою любовь, посвящать жизнь? Ты последний экспедитор в Чехии. Последний энтузиаст своей профессии. На твое место придут только лодыри, воришки и служащие, которым все безразлично. Им на автомобили наплевать. Они в своей работе не заинтересованы. Ты этого не должен допускать.

— Но как? — спросил Корейс и повел Тонду в свою опустевшую мастерскую. — Много умников пыталось еще до нас это сделать и погорело.

— Они не владели нашим методом. Эта машина перенесет тебя в тысяча девятьсот сорок пятый год. Ее счетчик отсчитывает не километр-часы, а годы. А в остальном ею управляют так же, как твоим любимым «Рихардом». Мы нарочно сконструировали ее по твоей модели. Вернешься в тот решительный день, никого не отвезешь к пражскому мосту, ребята пойдут туда пешком, явятся слишком поздно, и русские задержатся у реки. А на следующее утро в Прагу войдут американцу. Ты переделаешь историю. Так же, как другие будут делать это в других местах. Такие меры, разумеется, изменят современный мир радикальнее, чем любая интервенция. В наше время, при наличии атомного оружия, нет других возможностей, если мы хотим изменить ход истории и все же сохранить жизнь на земле.

Корейс больше не сомневался:

— Ты сошел с ума, — сказал он и большими шагами направился к своему дому.

Тоник пошел следом за ним. Клялся, что все это правда, показывал документы, свидетельства, специальные полномочия, доллары и особый бесшумный пистолет. Он допускал, что такая поездка может оказаться опасной, что из подобных путешествий в прошлое многие не возвращались, льстил Корейсу, взывал к его героизму. Ведь если он тогда сумел собственноручно укокошить начальника команды подрывников, то теперь сумеет сдержаться и не убивать его, спасет человечество, цивилизацию, себя и свою семью от разорения.

— Неужели ты забыл, что тогда боролся вместе с нами? Что на том мосту потерял правую руку? — Корейс неделикатно указал на протез Тонды.

Тоник объяснил, почему он так изменился, почему пошел на службу в «Трест» — ведь его потом выгнали из армии и даже арестовали за то, что он будто бы проворовался в Пограничье. Ему пришлось бежать за границу, и с тех пор он думает только об одном: как исправить свою ошибку. Это он разработал такой план и предложил его правлению треста, именно он догадался, что современное политическое положение в Чехии является результатом той поездки Корейса, что, собственно, Корейс на своей машине привез в Прагу социализм… Но Корейс, даже не попрощавшись, захлопнул дверь перед его носом.

Дома его ждали, сидя за остывшим ужином. Тесть — воплощение ехидства — ходил вокруг стола. Марта упорно рассматривала собственные руки.

— Знаешь, что велели передать твои товарищи? — язвительно спросил тесть. — Знаешь, какое поручение дали Марте? Мало того, что они отобрали все твои автомобили, но ты еще должен уплатить налог. Теперь можешь идти выпивать с ними. Что я тебе говорил? — Это была его ежедневная песня.

— Машины забрали потому, что они были имуществом фабрики. Если бы вы переписали их на меня, мы пользовались бы ими по сей день, — нехотя огрызнулся Корейс. Сегодня он не мог как следует разозлиться даже на этого сгорбленного старикашку.

— Верно. Это я знаю. Ради них ты и вошел в нашу семью. Воображал, что я тебе все отдам. А потом ты вышвырнешь меня вместе с моей дочерью.

— Вас вышвырнули другие, — сказал Корейс и отодвинул тарелку. Есть ему не хотелось. Марта только взглянула на него. Она была еще уродливее, чем всегда.