Мозг, исцеляющий себя. Реальные истории людей, которые победили болезни, преобразили свой мозг и обнаружили способности, о которых не подозревали

И теперь уже стало совершенно ясно, что людям, не страдающим деменцией, физические упражнения помогают поддерживать работоспособность мозга. Другая важная работа, опубликованная в 2011 году[107], проливает свет на когнитивные эффекты от физических упражнений. Дж. Эрик Эшлског со своими коллегами из отделения неврологии клиники Майо сделал обзор 1603 исследований, посвященных упражнениям для людей с нарушениями когнитивных способностей и проблеме слабоумия. Эшлског провел так называемый метаанализ[108]; он изучил все заслуживающие доверия исследования и отобрал лучшие, включая рандомизированные и клинически контролируемые. Двадцать девять клинически контролируемых и рандомизированных исследований доказывали, что упражнения – в основном аэробные – улучшали когнитивные способности у взрослых людей (не страдающих слабоумием) по показателям памяти, внимания, скорости обработки информации и способности составлять и выполнять планы. В большинстве исследований давалась нагрузка – 2,5 часа аэробных упражнений в неделю. Недавнее клинически контролируемое и рандомизированное исследование, проведенное под руководством Керка Эриксона, показывает, что люди (не страдающие слабоумием), которые выполняли аэробные упражнения в течение года, продемонстрировали значительное увеличение гиппокампа

[109] по сравнению с людьми, ведущими сидячий образ жизни. Эти перемены оказались долговечными. Другое исследование показало, что взрослые люди, которые занимались ходьбой, демонстрировали лучшую сохранность гиппокампа через девять лет после начала программы упражнений[110]. Эшлског также обнаружил, что даже дементные пациенты показали некоторое улучшение когнитивных функций на фоне регулярного выполнения упражнений.

Можно ли с помощью пяти вышеперечисленных правил до бесконечности отодвигать наступление слабоумия? Мы не знаем. Сейчас 15 % людей старше семидесяти лет в той или иной степени страдают слабоумием[111]

, к восьмидесяти пяти годам эта цифра резко увеличивается. Но слабоумие не является неизбежным при долгой жизни: некоторые люди доживают до глубокой старости без признаков болезни Альцгеймера. Лишь теперь, когда продолжительность жизни достаточно увеличилась, мы можем изучать людей старше девяноста лет – «старейших из старых» – в значительном количестве. Это наиболее быстро растущая возрастная группа в Северной Америке: сейчас в США их насчитывается 2 000 000, а к середине XXI века их численность возрастет до 10 000 000. И хотя риск слабоумия увеличивается с возрастом, исследованием Калифорнийского университета «Девяносто лет и старше», проведенном на выборке из шестисот человек этого возраста, было установлено, что большинство из них не страдает слабоумием[112]. Изучение этой группы позволяет нам выявить характеристики того «идеального» мозга, который не приходит в упадок даже после ста лет активной жизни.

Мыс Доброй Надежды.

Мы поднимаемся по каменистому склону к маяку на мысе Доброй Надежды. Мне трудно слышать Пеппера, потому что ветер сегодня дует со скоростью 40 миль в час. Я не вполне понимал, насколько силен этот ветер, потому что, когда бы я ни посмотрел на Пеппера, он держался совершенно прямо. Юго-восточный пассат налетел на нас, когда мы поднимались по последним ступеням к маяку, а при спуске он будет дуть нам в спину. Мы совершенно открыты перед ним. Я знаю, как склонны пациенты с болезнью Паркинсона к потере равновесия, и помню, как Пеппер выполнял тест на устойчивость в кабинете доктора Перл, когда она тянула его сзади и смотрела, может ли он удержать баланс.

Такую погоду нельзя назвать подходящей для занятий осознанной ходьбой, даже для Джона Пеппера. Но сегодня его осанка очень стабильна. Это происходит потому, что он использует свою методику для поддержания равновесия и активно смещает свой вес вперед, навстречу ветру. Он физически крепок для своего возраста, без труда поднимает ноги и поддерживает хороший темп движения, несмотря на то, что обут в сандалии, а не в туфли для ходьбы.

На вершине мы смотрим туда, где встречаются два великих океана – более теплый Индийский и более холодный Атлантический. Мы поворачиваемся и начинаем спускаться по каменной лестнице в природный заказник.

– Вы заметили, что когда мы начали спускаться, то оба ускорили шаг? – спрашивает он, имея в виду силу ветра. Я киваю и отмечаю, что он выдержал природный тест на устойчивость при давлении сзади.

– Это могла бы быть Шотландия, только там холоднее, – говорит он, пока мы спускаемся, глядя на финбос – местный мелкий кустарник, покрывающий территорию заповедника. – Правда, тогда бы мы видели желтый утесник, можжевельник и вереск, а не финбос.

Зачарованный видом, он отвлекается от осознавания ходьбы и начинает подволакивать ногу. Болезнь никуда не ушла.

– Я просто зацепился носком, потому что поднял ногу недостаточно высоко, – раздосадованно говорит он. – Это неподходящая обувь для таких прогулок.