Мозг. Тайны разума

Однако предстоит сделать еще очень много, помимо широких экспериментальных работ на мозге и наблюдения за пациентами с расстройствами нервной системы. И сегодня мыслящие люди продолжают, как это происходило на протяжении столетий, задаваться вопросом: «Какова взаимосвязь мозга и разума?» Каждому читателю ясно, что потеря мозга означает потерю разума. Но, как заметил сэр Чарльз Шеррингтон: «Разум, если под ним подразумевать мысли, память, чувства и рассуждения и т. д., трудно отнести к разряду физических субстанций».

Из разных групп исследователей и докторов, занятых решением этой невероятно обширной задачи – изучением «нейронных джунглей» человеческого мозга, лишь нейрохирурги имеют необычную возможность и привилегию непосредственно наблюдать живой мозг и отмечать его ответную реакцию на стимуляцию в ходе осуществления терапевтических действий, облегчающих состояние пациента. По многим причинам выдающийся вклад доктора Уайлдера Пенфилда в эту специальную область исследований нейрохирурги и его коллеги ученые признали уникальным. Посвятив всю свою жизнь лечению пациентов, страдающих фокальной эпилепсией, он собрал и каталогизировал огромный массив информации, позволяющей нам глубже всмотреться в «физиологию разума»[1]

. Ему было под силу сделать это благодаря солидному образованию и научной подготовке.

Будучи студентом и работая в лаборатории сэра Чарльза Шеррингтона в Оксфорде, он имел шанс разработать прецизионную хирургическую технику и систематически фиксировать наблюдения, которые в дальнейшем он доработал и усовершенствовал для использования в операционной и в клинике. Шеррингтон подчеркивал, с одной стороны, единство нервной клетки и ее индивидуальных процессов, а с другой, поразительную интегрированность и целостность миллиардов таких единиц, производящих образцы скоординированной активности, такой как движения, связанные с поддержанием равновесия, или походка, или же взгляд. Позднее в своих Клиффордских лекциях, в которых были затронуты самые разные стороны вопроса, Шеррингтон собрал воедино все свои физиологические и исторические доводы и рассуждения о разуме и мозге, на которые теперь ссылается доктор Пенфилд.

На другом этапе своих научных изысканий доктор Пенфилд посетил испанскую гистологическую школу Рамона и Кахала в Мадриде. В то время Кахал был признанным «маэстро» микроскопической школы изучения мозга. Он, как и Шеррингтон, рассматривал нервную систему с позиций философа, являющегося экспертом в области нейробиологии. «В той мере, в какой мозг продолжает оставаться тайной», – писал однажды Кахал, – Вселенная как отражение структуры мозга также является тайной».

У Кахала и его блестящего ученика дель Рио-Ортега доктор Пенфилд научился методике изучения микроскопического строения рубцов на мозге, которые иногда ассоциируются с эпилепсией. В дальнейшем он работал над этой проблемой с профессором Отфридом Форстером из Бреслау, неврологом, переквалифицировавшимся в нейрохирурга и одним из немногих ученых того времени, кто упорно продолжал лечение эпилепсии путем хирургического удаления рубца на мозге.

Затем в 1934 году доктор Пенфилд и его младшие коллеги и ученики из университета Макгилла основали Институт неврологии в Монреале. Этот институт сочетал в себе функции специального госпиталя для нервных болезней и лабораторию для исследований мозга. И именно здесь в течение более тридцати лет интенсивной работы он руководил командой ученых медиков и хирургов, трудившейся над разрешением многих невыясненных вопросов о мозге, таких как причины возникновения и течения эпилепсии, механизмы запоминания, обучения языку и т. д.