Мозг вне возраста. Протоколы и свидетельства людей, победивших Альцгеймер

В дополнение к обнаруженным токсинам оказалось, что в организме Марси также есть Borrelia (вызывает болезнь Лайма) и Ehrlichia – оба микроорганизма заносятся при укусе клещами. Эти микроорганизмы могут жить в нашем теле многие годы, и часто до постановки диагноза дело не доходит. Идущая «холодная война» с устойчивыми патогенами вроде Herpes, Borrelia, Ehrlichia и Babesia ведет к защитной реакции – образованию амилоида, связанного с болезнью Альцгеймера, поскольку амилоид убивает микроорганизмы.

Несмотря на все инфекции, последнее МРТ Марси показало увеличение объема гиппокампа, что означает: ее лечение идет очень хорошо. Кроме того, томограмма также говорит об улучшении и о том, что у нее больше нет болезни Альцгеймера.

То, что Марси сумела вылечить когнитивный спад, – это ключ к оптимизму, к закреплению и улучшению того состояния, которое уже радует ее. Не пропустили ли мы какой-нибудь фактор? Может ли она достичь оптимального уровня кетонов? Оптимальна ли ее инсулиновая чувствительность? У нее правильный микробиом? И т. д. Как вы узнаете из истории Салли, порой весьма полезно встряхнуть свою программу.

Глава 5. История Салли. Провалившееся испытание

Чтобы выиграть сражение, иногда его приходится давать не один раз.

Маргарет Тэтчер

Будучи преподавателем в области геронтологического ухода, я учила людей, что болезнь Альцгеймера невозможно предотвратить или вылечить. Мой личный опыт доказывает обратное. За последние пять лет я сумела избавиться от симптомов начальной стадии Альцгеймера. Каждодневная борьба до сих пор продолжается, но я иду вперед!

Пять лет назад я порой не могла вспомнить, какой сегодня день недели. Более того, я иной раз забывала заехать за внучками и отвезти их в школу, а еще я путала их имена. Когнитивный тест показал, что у меня «слабое когнитивное расстройство», что означало: я успешно двигаюсь к болезни Альцгеймера. Когда меня попросили нарисовать циферблат, я не могла вспомнить, где находится короткая, а где длинная стрелка. На томограмме обнаружились амилоидные бляшки, характерные для болезни Альцгеймера.

Я записалась на клинические испытания, чтобы убрать амилоид, но с каждой инъекцией препарата моя память не улучшалась, а ухудшалась. И после восьмой я решила выйти из испытания.

Мой муж услышал об исследовании доктора Бредесена в одной из телепередач. Связавшись с доктором Бредесеном, я спросила, не могла бы я принять участие в его исследовании. Он ответил «нет», так как я не живу в Калифорнии, рядом с местом проведения исследования. Однако он предложил поделиться со мной и моим врачом информацией о программе лечения когнитивного упадка РеКОД. Первым шагом стало проведение когноскопии – 36 анализов крови и генетических тестов для определения специфических факторов риска болезни Альцгеймера. Я с ужасом узнала о положительном результате на почти 36 показателей. На самом деле это было довольно необычно, так как я имела факторы риска на целых пять из шести типов Альцгеймера, выделенных доктором Бредесеном, особенно на токсичный тип. Далее у меня выявили ApoE4 – так называемый ген риска болезни Альцгеймера.

То, что мне предстояло сделать, сначала показалось невероятным, а потом я решила выполнять по одному изменению за раз. Сейчас, по происшествии пяти лет, я освоила всю программу РеКОД и состояние моего мозга продолжает улучшаться.

• Мой мозг помнит о необходимости держать мобильный телефон рядом.

• Мой мозг напоминает, чтобы, выходя из дома, я брала с собой водительские права и банковские карты.

• Мой мозг справляется с задачей приготовления еды для моих детей и их семей.

• Моему мозгу нравится играть в тренирующие игры для мозга.

• Мой мозг помнит, какой сегодня день недели.

• И что самое важное – я не забываю отводить внучек в школу!

Мое сегодняшнее состояние мозга есть результат полного и неукоснительного соблюдения программы РеКОД в течение последних пяти лет. Около половины показателей вернулись к нормальным значениям уже во второй год соблюдения РеКОДа, и они продолжают улучшаться с каждой следующей когноскопией. Сейчас я имею стабильно идеальный (или почти идеальный) балл 30/30 по монреальской когнитивной шкале (MoCA), а начинала я всего с 24,5. Еще больше меня порадовал когнитивный результат по намного более жесткой компьютеризированной нейропсихологической оценке жизненно важных показателей (CNS Vital Signs): выше среднего по 7 из 10 показателей после четырех лет лечения по программе РеКОД.

На смену страху, ужасу и печали пришли надежда и радость. Я могу реально думать о том, что даже через несколько лет смогу правильно называть своих шестерых внуков по именам. Раньше я принимала свое умение мыслить за нечто само собой разумеющееся и не больше.