Может, оно и так…

Ото-то верит каждому его слову, усилия разума недостаточны — осмыслить подобное и усомниться, но Финкель старается передать невозможное, дабы взмывали в надземелье, парили в горних высотах, где воздух разрежен, а чувства сгущены.

Внучки это тоже касается.

13

Время к ночи.

Ая надевает пижаму, ложится в его постель, просит, по обыкновению, — не отказать:

— Тебе хорошо. Ты застал свою бабушку. Расскажи теперь про мою.

Над кроватью висит карта Подмосковья для охотников-рыболовов.

— Там мы с ней путешествовали. Ехали на поездах. Плыли на лодках. Шли пешком по полям.

Достает значки из коробки. Каждый куплен в том месте, где они побывали, на каждом герб города и его название. Рассказывает и втыкает в карту — занятие завлекательное:

— Переславль — озеро Плещеево. Ростов — озеро Неро. Вышний Волочек — озеро Мстино. Углич… Где же Углич? Куда запрятался? Вот он, от нас не скроешься.

Внучка разглядывает на значках льва с короной, медведя с секирой, сказочную птицу на взлете, вёсельную ладью на волне, пушку, изготовившуюся к бою, корзинки для грибов-ягод, расписной домик, в котором хочется поселиться.

— Судогда? Возле Владимира. Коломна? Под Москвой. Жиздра, Киржач, Галич, Юрьев-Польский, Костычи… Где они? Нет Костычей.

Дедушка грустит, растревоженный воспоминаниями. Ая тоже страдает, наделенная отзывчивым сердцем, задремывает под картой, утыканной значками, и дедушка уносит ее в постель. Внучка — последнее творение старого сочинителя; Финкель садится за стол, пишет остережение печатными буквами, отправляет под-подушечной почтой для будущего уяснения: «Запомни, моя милая: прилагательные попадаются на каждом шагу, существительное надо еще отыскать. Быть прилагательным всякий способен, но это не для тебя. Стань непременно существительным; прилагательные сами набегут, напрашиваясь в попутчики, только отбирай построже».

Ночью ее навестят Риш и Руш, карлики из затаившегося города Костычи, что на берегу озера Ньяса, — худенькие, хроменькие, в черноту оранжевые, с повязкой вокруг бедер; постоят, посмотрят, уйдут неторопливо, ничего не сказав. Ночью проявится на потолке сообщение, чуждое и невероятное, которое придет не по назначению, затерявшись в пространствах: «Требуются работники. Возраст — любой. Пол — необязателен. Образование — излишне. Незнание языков предпочтительно. Особые требования: не вмешиваться, если не просят, молчать, пока не спрашивают».

— О! — не оплошает Финкель. — Стоит попробовать.

Сговорится о встрече в том же сне, посетит сомнительное заведение.

— Наркотики? — спросит. — Отмывание валюты?

Пощурятся на него, ответят с небрежением:

— Зачем нам наркотики? Откуда у вас валюта?

— Что же тогда?

Оглядят без интереса, глаза у них желтые:

— Связь с иными мирами. Блуждания по извилинам души. Оздоровление с помощью ангельского вмешательства. Работа сидячая. Доходы до сытости. Вы нам не подходите.

— Подхожу, и даже очень. Возраст — любой. Пол — необязателен.

— Говорите много. Когда не спрашивают. Мы вами недовольны.

Не нанять ли им реб Шулима? Вечного молчальника?..

Телефон вскрикивает, будто подпрыгивает на месте.

— Спите?

— Нет.

— Почему?

— Чтобы не разбудили посреди ночи.

— Может, поговорим?

— Поговорим.

Начинает — в голосе вызов:

— Всё еще сочиняете?

— Пытаюсь.

— На компьютере? Как все?

— Гусиным пером. Как Пушкин.

— Кириллицу не забыли?..

Пауза.

— Извините. Нервы играют.

Финкель соглашается:

— У всех играют. Скажите лучше, откуда приехали?

— Откуда и вы… Пару раз набирала ваш номер, однажды даже хотела навестить. Отдыхала на море, загорала, чтобы лучше выглядеть.

Со стеснением:

— Женщина, все-таки…

Дыхание в трубке учащенное, словно давится непролитыми слезами. Вновь листает страницы:

— «…душа после смерти облетает мир из конца в конец. За четыре взмаха крыла. Чтобы обозреть напоследок…» Это как понимать, сочинитель?

— Как пожелаете.

— Я бы пожелала, да отсюда не долететь. Не взглянуть на оставленное. И крыльям откуда взяться?..

Падает с ветки апельсин, укатывается под куст, и остается их шесть, всего шесть, которые хочется уберечь…

Заканчивается день второй в незавершенности замыслов, когда собравшиеся выдумывали что угодно, кому что понравится и задавали друг другу загадки, невозможные к разрешению…

Часть третья

Тихой струны напев

1

Весна.

Травенеет сверх меры.

Прорастают в избытке несеяные растения.

Мураши расправляют крылья. Желтокрылая бабочка вспархивает очумело. Маки с анемонами раскидываются по холмам в неудержимом пробуждении, в скором, покорном усыхании, доставляя отраду с сожалением.