Можно ли умереть дважды?

«Расследование становится все более странным», — подумал Ниеми, подняв пластиковый пакет, куда положил свою добычу. Сначала старый священник, родившийся в девятнадцатом веке и, вероятно, умерший полстолетия назад, давший ему путеводную нить. А сейчас известный актер, предположительно, такого же возраста, как пастор Линдстрём, явно жаждавший вступить с ним в контакт. Пусть он тоже переселился в мир иной еще до того, как Ниеми появился на свет.

Внутренний голос подсказывал ему, что пришло время поискать обоих через Гугл. Никакого пастора Линдстрёма он не нашел, хотя, будь тот еще жив или умер недавно, это наверняка удалось бы сделать. Зато актер упоминался, хотя он и скончался за три года до рождения Ниеми.

Почти тридцать тысяч раз, хотя после его смерти прошло пятьдесят лет.

«Интересно, какие мысли одолевали бы его в наше время?» — подумал Ниеми.

Глава 32

Надя потратила вторник и среду на изучение материалов расследований в отношении оставшихся восьмидесяти пяти женщин, которых ей не удалось отсеять при первой попытке, поскольку отсутствовала их ДНК. Сама она смогла сделать это сейчас относительно почти шестидесяти из них, даже не имея генетического кода и не обращая внимания на тот факт, что их жертва «вероятно» являлась уроженкой Юго-Восточной Азии. Они просто были слишком молодыми или старыми, слишком высокими или низкими, слишком больными или полными, имели слишком плохие зубы или не тот цвет волос, чтобы соответствовать останкам, которые Ниеми и его помощники сейчас в нужном порядке раскладывали на столе в палатке на острове Уфердсён.

Ведь теперь, по мнению их собственного судмедэксперта и остеолога, они знали наверняка, что речь шла о женщине на момент смерти возраста от двадцати до сорока пяти лет, вероятно, вполне здоровой, даже хорошо тренированной. Она, скорее всего, никогда не рожала, и, судя по длине найденных в погребе бедренных костей, имела рост от 155 до 165 сантиметров, а также здоровые зубы и длинные черные волосы без намека на седину.

— Я, конечно, не стал бы держать пари на сей счет, — сказал Ниеми, когда Надя разговаривала с ним в среду вечером, — но все наши эксперты здесь на острове сходятся во мнении, что речь идет о таиландке. Принимая в расчет происхождение женщин, прибывающих сюда из той части планеты, такое предположение выглядит вполне правдоподобным. Я читал где-то, что именно таиландок довольно много среди тех, кто оказывается здесь.

— Ну, зачастую не по собственной инициативе, — проворчала Надя. — По-моему, как раз шведские парни сбивают их с толку и привозят сюда.

— Я тоже так думаю, — сказал Ниеми. — А потом некоторые из них наверняка перестают быть симпатягами, стоит им привести подруг в Швецию.

«Это ничего не даст», — подумала Надя в четверг утром, перелистывая очередную папку из постоянно уменьшавшейся стопки материалов об исчезнувших женщинах, которых она еще не смогла отсеять.

Интуиция вряд ли ее подводила. Плюс свою роль сыграло растущее раздражение, поскольку ей все больше казалось, что теперешнее ее занятие приведет в тупик. И расследование умрет у нее на руках.

Самое время придумать что-нибудь другое, решила Надя. Связаться со всеми полицейскими властями в рамках Европола, Интерпола и даже ООН. Прежде всего, с коллегами из одиннадцати стран Юго-Восточной Азии. Интересно, насколько они настроены на сотрудничество в государствах вроде Бирмы, Камбоджи, Лаоса, Вьетнама и Восточного Тимора?

«Не говоря уже о султанате в Брунее», — подумала она и вздохнула.

Международные контакты были, кроме того, по большому счету терра инкогнита для нее. А значит, пришло время поговорить с кем-то, разбирающимся в этом деле. Например, со старым знакомым, трудящимся в Государственной криминальной полиции уже двадцать лет и вдобавок имеющим десятилетний опыт международной работы. Он даже одно время сидел в Бангкоке в качестве офицера по связям шведской полиции с Таиландом и соседними странами региона.

Если их женщина таиландка, кто, в таком случае, мог лучше помочь ей, чем старый знакомый? Например, парой хороших советов. Именами надежных коллег в Юго-Восточной Азии, с кем она могла бы связаться напрямую без необходимости идти долгими бюрократическими путями.

«И чего я жду?» — подумала Надя и набрала номер его мобильного телефона.

— Чем я могу помочь тебе, Надя? — спросил знакомый, как только они обменялись обычными фразами вежливости.

— Я занимаюсь расследованием возможного убийства, — сказала Надя. — Жертва — пока не установленная женщина. По мнению наших экспертов, она, скорее всего, из Таиланда или какой-то соседней с ним страны, и тогда я вспомнила о тебе.

— Правильно вспомнила. Что у тебя есть на нее?

— Не так много, — призналась Надя. — Ее череп без нижней челюсти, если быть точным. Часть скелета. У нас имеется генетический код бедняги, полученный с помощью ее зубов. Проверка ДНК через наш собственный регистр и регистр миграционного департамента ничего не дала.

— Как она умерла?