Можно ли умереть дважды?

Речь шла о комиссаре полиции Стокгольма по имени Эверт Бекстрём. К сожалению, он также являлся самым известным стражем порядка в стране благодаря периодическому участию в качестве эксперта в телевизионной программе «Место преступления Швеция», а также постоянному мельканию во всех другим шведских средствах массовой информации и пользовался большой популярностью в народе.

— Я убежден, что ты сталкивалась с ним, когда занималась открытой деятельностью, — сказал шеф контрразведки.

— Да, — подтвердила Маттей. — С ним и многими другими подобными ему, но поскольку Бекстрём не тот человек, которого можно забыть, я, естественно, его помню. И чем он отличился на этот раз?

* * *

По большому счету он занимался многим таким, что не красило полицейского. Хотя в его случае речь не шла об обычных кражах, мошенничествах и насильственных преступлениях. Если начать с начала, то шеф контрразведки имел все основания утверждать, что комиссар Бекстрём был пресловутым покупателем сексуальных услуг. Постоянным клиентом многих проституток. Он продавал секретную информацию как всевозможным средствам массовой информации, так и тем, кого она напрямую затрагивала, а недавно также позаботился о том, чтобы ему незаконно установили камеру наблюдения над дверью квартиры.

Официальный доход Бекстрёма на службе составлял тридцать тысяч крон в месяц после вычета налогов. Однако по самым приблизительным расчетам за то же время он тратил примерно в четыре раза больше.

За последний год он, кроме того, купил за пять миллионов крон соседскую квартиру. Сломал стены и сделал ремонт, обошедшийся ему еще в пару миллионов. И вдобавок одолжил миллион коллеге, работающей в одном с ним отделе полиции Сольны.

— Ее зовут Анника Карлссон, — сказал шеф контрразведки. — Мы считаем, что между ними есть личные отношения.

— Угу, но, зная о том, чем занимаются некоторые другие наши коллеги, я не вижу особой причины негодовать, — заметила Маттей. — Ты говоришь о миллионах крон, и вряд ли ведь такие суммы он получал от «Афтонбладет» и «Экспрессен», прячась за статью конституции о защите источника информации, если вдаваться в юридические нюансы.

— Я как раз собирался к этому перейти, — заверил ее шеф контрразведки.

— Очень хорошо, — сказала Маттей. — Ведь пока все рассказанное тобой звучит как характеристика обычного коррумпированного коллеги, которого мы с превеликим успехом можем передать в особый отдел прокуратуры для возбуждения дисциплинарного дела. Подобное ведь не в нашей епархии.

— Как уже сказал, я как раз собирался к этому перейти, — повторил ее коллега. — Назвать причину, почему комиссаром Бекстрёмом должны заниматься именно мы.

— Да? — удивилась Маттей. — И чем же он заслужил такую честь?

— Он — так называемый агент влияния русских, — сообщил шеф контршпионажа. — Они завербовали его год назад.

— И как это произошло?

— В связи с расследованием одного преступления он явно присвоил очень дорогой предмет искусства, вдобавок имеющий очень большую историческую ценность для русских. Музыкальную шкатулку, изготовленную по приказу русского царя в качестве подарка для его сына. С помощью одного из своих лучших друзей, известного антиквара Густава Хеннинга, Бекстрём продал ее русским за четверть миллиарда крон, заработав на ней, по-видимому, порядка пятидесяти миллионов.

— Ну, я слышала эту историю в разных вариантах. Насколько я поняла, речь шла о вещи, изъятой в ходе расследования, которую затем передали шведскому владельцу, и тот в свою очередь продал ее русским. А в роли посредника в данной сделке, вероятно, выступил названный тобой антиквар, — сказала Маттей.

«Подлинная история носа Пиноккио», — подумала она.

— Пятьдесят миллионов крон. Черным налом. Очень серьезное экономическое преступление, совершенное шведским полицейским при исполнении служебных обязанностей.

— Как раз это входит в компетенцию службы по борьбе с экономическими преступлениями, — сказала Маттей. — И вся история в любом случае уже давно мне известна. И я не думаю, что он получил пятьдесят миллионов. Возможно, половину, что само по себе плохо, конечно, но мне по-прежнему непонятно, причем здесь мы.

— Серьезное экономическое преступление, — повторил шеф контрразведки, — и вообще ему помогает отмывать деньги сосед, живущий в одном доме с Бекстрёмом.

— Как его зовут?

— Слободан Милошевич. Он — серб, беженец, прибывший сюда во время войны на Балканах вместе с семьей.

— Да, его я тоже знаю, — сказала Маттей. — Ему ведь было десять лет, когда он приехал в Швецию.

— Сегодня это влиятельный человек в югославской мафии. Владеет и управляет бизнесом в самых разных сферах деятельности. Магазинами по продаже компьютерных игр и продовольствия, фирмами по прокату автомобилей, кабаками. Всем между небом и землей, если верить коллегам, которые занимаются организованной преступностью. Но, собственно, речь идет об отмывании денег и оказании самых разных услуг более примитивным личностям, зарабатывающим себе на хлеб насущный всем на свете от ограбления инкассаторских машин и торговли наркотиками до банальных крупных краж.