Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике

Тренируемся и на нештатные ситуации – обычно в группе. Пожар на станции, разгерметизация, загрязнение атмосферы станции. Во всех случаях сначала срабатывает датчик, отключается вентиляция, а потом каждый член экипажа начинает играть предписанную ему роль: один отвечает за обесточивание аварийного модуля, второй обеспечивает сбор огнетушителей и противогазов, третий разбирается с причиной аварии и докладывает ЦУПу: «У нас проблемы. Мы увидели то-то, мы среагировали так-то. Состояние атмосферы такое-то, авария подтверждена». Дальше – действия по инструкции. Мы сдаем экзамены по всем нештатным ситуациям и тренируемся до выработки полного автоматизма. Понятно, что невозможно предвидеть все нештатные ситуации, но общая последовательность операций по спасению станции должна быть отрепетирована.

К нештатным ситуациям относят и ручную стыковку, потому что при нормальном полете она совершается автоматически. Если что-то пойдет не так, то космонавт всегда может перехватить управление. В истории самый необычный и профессиональный случай ручной стыковки – это, конечно, стыковка «Союза T-13» под управлением Владимира Александровича Джанибекова со станцией «Салют-7», когда она стала неуправляемой. Высший пилотаж! Космонавты тренируются на его примере. Конечно, сейчас есть компьютеры, которые могут смоделировать условия гораздо более жесткие, чем были у него, в том числе по свету. Процедуры стыковки на дневной и ночной стороне сильно отличаются друг от друга. И вот ты стыкуешься по свету, и вдруг начинается переход из света в тень – необходимо сразу переключиться на новый режим. При этом ты можешь что-то не увидеть, тебе сложно рассчитать расстояние и так далее – очень много нюансов, и, понятно, всё это отрабатывается на Земле. Стыковка пилотируемого корабля к станции – ты как бы сидишь в корабле, летишь на станцию. Стыковка грузовика к станции – всё наоборот, ты сидишь на станции, а корабль летит на тебя. Очень интересная и захватывающая работа. Жаль, что мне не довелось совершить в реальности ручную стыковку. Но я наблюдал в первом полете, как мой командир Олег Котов стыковал грузовик к станции.

Наверное, эгоистично мечтать о том, чтобы автоматическая система стыковки поломалась, и мне представилась бы возможность испытать свои навыки в деле. Но всё же обидно, когда тебя так хорошо подготовили, а всё без толку. Впрочем, мне в другом повезло – у нас есть космонавты, которые ни разу за свою карьеру не выходили в открытый космос, а у меня было целых четыре выхода.

Очень важно самореализоваться на достойном профессиональном уровне. Очень важно, когда ты что-то сделал хорошо. И не только для тебя самого важно, но и для тех, кто тебя готовил.

Какую тренировку назвали бы вы самой интересной, а какую – самой тяжелой?

Сложно выделить. Всё интересно. Обычный человек приходит на работу и делает одно и то же изо дня в день. Допустим, ему давно хочется сменить вид деятельности, но он не может: контракт, обязанности, рабочий график, кредиты надо выплачивать. Космонавтам в этом смысле жаловаться не приходится: всегда что-нибудь новенькое. В один день приходишь – разбираешься с компьютерами. Второй день приходишь – у тебя медицинская подготовка. Потом прыжки с парашютами, потом погружение под воду. Тут же тебе и физкультура, и английский язык, и звездное небо. Поэтому нет эмоционального выгорания от монотонности работы. Честно скажу: когда у меня нет занятий, начинаю скучать. Потому что учеба в Звездном городке здорово мобилизует и тонизирует.

Самая тяжелая тренировка была, пожалуй, в пустыне. Участвовали два космонавта и инструктор, а он получил тогда звание капитана. Надо сказать, что капитан – одно из знаковых воинских званий для любого офицера. Естественно, он его отметил очень лихо, поэтому «входил» в пустынное выживание, то есть в температуру под пятьдесят градусов жары, с дичайшего похмелья. Однако у нас лимитированное количество воды, при этом много работы, и я понимаю, что человек сейчас реально подохнет: организм отравлен, истощен, ему надо много жидкости. Мой напарник говорит: «У нас есть график потребления, его и придерживаемся. Он сам виноват». Но я с этим не согласился и начал отдавать свою воду товарищу. Напарник, посмотрев, тоже начал отдавать свою воду. И, честно, первый день мы вдвоем практически сидели без воды, потому что инструктору было очень плохо. Конечно, на следующий день он у нас выполнял почти всю работу – впахивал как проклятый, понимая свою вину. В результате вышли мы из тренировки с запасом воды и, кроме того, умудрились набрать еще около литра с разных пустынных растений. В общем, справились…

Сколько времени проходит от зачисления в отряд до первого полета?