Можно остаться с тобой? (СИ)

Эш растерянно смотрел на брата. Он прекрасно помнил, как к нему пришёл Люк, как они обсудили дела. И затем он направился к отцу, но затем очертания его кабинета растворились и он увидел её. Она шла вдоль берега реки, и ему нестерпимо захотелось вновь ощутить вкус её губ. Это была сила невероятного наваждения, которой он совершенно не мог сопротивляться. Это было лучшим, что он когда-либо ощущал. От воспоминаний в паху пульсировало возбуждение, стало трудно дышать.

— Да приди уже в себя, Эш! — прорычал Константин, наблюдая за состоянием брата. — Я определенно прервал вас во время. И впредь постарайся держать себя в руках. Сопротивляйся, иначе нас обоих казнят, раньше чем выйдет отведенный Отцом срок.

— Я не могу, — ответил Эш, — Я не подвластен этой силе. Тебе не понять! — он сверлил брата глазами, понимая, что попал в страшную ловушку Судьбы.

— Да уж, где же мне — искусителю, разбираться в чувствах! — Константин не знал, на какое задание Хозяин собрался отправить брата, а уже прошло достаточно времени после ухода Люка. — Иди лучше к Отцу, пока тот не начал подозревать неладное.

Эш глубоко вздохнул в попытке выровнять сердцебиение и направился к двери.

— Эш? — окликнул его Константин, и тот обернулся, смерив брата взглядом вроде что-тебе-еще-от-меня-надо, — очки, — коротко сказал Константин.

— Что очки? — недоуменно спросил демон.

— Они слишком низко, спрячь глаза! — предупредительно сказал искуситель. Эш придвинул очки к переносице. — Так-то лучше, — тихо произнес Костя и растворился в пространстве.

***

Юнона резко вздрогнула и открыла глаза, она все еще была в машине, они уже ехали мимо высоток столицы. Сердце колотилось, и дыхание никак не выравнивалось. Юна глубоко вдыхала воздух, руки дрожали. Губы все еще ощущали поцелуй, словно это было не во сне, а наяву. Внизу живота разлилась неприятная тянущая боль.

— Что тебе приснилось, — взволнованно спросил Оливер, — Ты так металась в кресле и стонала, — он мельком взглянул на свою девушку и снова уставился на дорогу. Вождение для него было нелегким делом, но необходимым, поэтому Оливер всегда слишком сосредоточенно смотрел на дорогу. А спящая Юна его выбила из равновесия. Стон, слетевший с ее губ, пробудил в нем фантазию, совершенно не вовремя.

— Ох, Оли, мне снилась река, такая холодная. И я купалась, это было так здорово, — солгала Юнона.

— Да уж, сегодня слишком жаркий день для августа, — ответил Оливер, и Юнона с облегчением выдохнула. Минут через десять они были на месте.

Юнона не осознавала: как вышла из машины, как они с Оли поднимались в лифте на этаж, где была квартира подруги, как они шли по коридору подъезда, как позвонили в дверь. Катина открыла дверь и Юна кинулась к ней на шею, крепко заключив подругу в объятия. Несколько минут они стояли в дверном проходе и не размыкали объятия, а по щекам обеих текли слезы. Оливеру надоела эта картина, и он растащил девушек.

— Ну все, хватит тут сырость разводить, — пробубнил он и зашел в квартиру. — Держи, — он протянул сестре пакет с её вещами. Она заглянула в пакет и ласково проговорила подруге.

— Юна, ты даже положила это полотенце, — Кати улыбалась. От её улыбки, по которой Юна безумно скучала на душе сразу стало спокойнее. В коридоре появился Густав. Долговязый худой немец, с крашенными в красный цвет волосами и широкой улыбкой. Он поприветствовал гостей. — Милый, может, вы с Оли сходите в магазин, в холодильнике совсем пусто. Нужно отметить наше новоселье, мы ведь еще не сделали этого, — Катина улыбаясь, схватила Густава за руку и потащила на выход из квартиры. — Так, и возьмите что-нибудь выпить, только Оливер — ты сегодня за рулем, извини, но тебе сок! — радостно трещала Кати, выталкивая парней в спины, и закрывая за ними дверь. Она ужасно соскучилась по Юноне и хотела побыть с подругой наедине хоть несколько минут, так как магазин был в двух шагах от дома.

Катина схватила Юну за руку и поволокла в комнату, толкнув на диван, а сама встала напротив подруги в важную позу, скрестив руки на груди, и уставилась на нее взглядом строгой учительницы.

— Так, подруга, рассказывай, что с тобой происходит! — требовательно произнесла Катина.

— О чем, ты? Я просто безумно рада тебя видеть, — сказала Юнона, так и не прогнавшая из памяти сон.

— Юнона Майер, кого ты пытаешься обмануть! — Катина не сбавляла командирского тона.

— Кати, я… — Юна опустила глаза и судорожно теребила край юбки, — я влюбилась! — выпалила она, впервые признаваясь кому-либо в чувствах, да и самой себе.

Катина резко изменилась в лице, залилась краской и радостно обняла подругу.

— Наконец-то ты призналась, что с Оливером у вас все серьезно! Я так рада, сестренка! — восторженно пропищала подруга.

— Кати, — голос Юны похолодел, и Катина отстранилась от подруги. — Это не Оливер. Я люблю другого, — стало трудно дышать.