Мстислав Удалой. За правое дело

Состоялась схватка у городских ворот, после чего местные сдали столицу княжества. Венгерский гарнизон едва успел укрыться в каменной церкви Богородицы, которую еще раньше по приказу Фили удалось превратить в хорошее укрепление. Не нужно винить венгров в осквернении православных святынь. «Надменного Филю» раздражало отсутствие на Руси каменных замков, и он использовал первое попавшееся здание, хотя бы отдаленно напоминавшее castle его родины. С оскорбленными чувствами населения, разумеется, никто не считался: что за глупость, военные интересы превыше всего. Как говорят сейчас, ничего личного. Непонятно, отчего православные полагали, что Филя совершил святотатство.

Отступление венгров в церковь состоялось так быстро, что не обошлось без курьезов. Рыцари даже не успели взять с собой лошадей, так как ворота оказались заколочены. Часть животных удалось поднять на веревках. Прискакали русские дружинники и захватили тех росинантов, которых не удалось спасти. Слышалось дикое ржание перепуганных рыцарских коней, воинские крики, повсюду сыпались стрелы…

В церкви заперся «король Галиции и Лодомерии» Кальман с небольшим числом рыцарей. Против них выступили горожане и попытались пойти на штурм. Приступ закончился неудачей: венгры стреляли и сбрасывали камни сверху.

Правда, выяснился досадный факт: в церкви не запасли воду, и мадьяры страдали от жажды. К стенам храма прибыл победоносный Мстислав Удатный, и лишь тогда гарнизон сдался.

Его ждала неплохая судьба, как и «прегордого Филю». И за королевича, и за феодалов дадут богатый выкуп, так что Удатный сумеет «отбить», если такое выражение позволительно, часть денег, которые венграм удалось выкачать из Галицкой земли за время оккупации. Князь направил пленного короля Кальмана на Киевщину, в Торческ, во владения своего тезки и родственника Мстислава Романовича Старого. И – затеял переговоры о выкупе. Тем самым было показано, что освобождение Галича – дело рук не какого-то авантюриста, а согласованное решение семьи смоленских князей, которые правили в Южной Руси. Кальмана отправят на родину после обмена посланиями.

Гораздо худшая судьба ждала тех поляков и венгров, которые разбежались после неудачной битвы, проигранной «прегордым Филей». На них варвары-русы и их степные союзники устроили настоящую охоту. Католики тонули, гибли под половецкими стрелами, под мечами русских дружинников; их убивали смерды, которые наконец-то могли отомстить за все унижения. Летописец свидетельствует, что ни один враг не ушел из Галицкой земли – перебили всех. Поэтому в хрониках соседей Руси не говорится об этих поражениях. Рыцари крайне неохотно рассказывают о неудачах в войнах с «греческими схизматиками», то есть с православными. А уж о таких поражениях – тем более.

Спастись удалось боярину Судиславу Ильичу. Тот бросился в ноги Удатному и клялся, что с прошлым покончено. Мстислав его простил и дал в управление Звенигород. Откуда взялась такая снисходительность? Мы видим, что Удатный обладал политической гибкостью. Князь полагал: лучше простить диссидента, чем без особой нужды его казнить. Таким образом Удатный пытался приобрести сторонников. Но в этот жестокий век правильнее было убивать врагов, а не щадить их. Осторожный и тонкий политик, Мстислав не добился успеха из-за своего благородства. Он побеждал лишь на поле боя, где орудовал мечом и искусно командовал войсками. А в политических делах часто терпел неудачи.

3. Ночной набег

Вскоре к Удатному явился Даниил с небольшой дружиной: поздравить с победой и договориться о дальнейших действиях. Даниил хотел округлить владения за счет Александра Бельзского. Брат Александра – Всеволод – по-прежнему сидел в Червене, а это было крайне опасно для Романовичей. Напомним, что городок находился в нескольких верстах от Владимира-Волынского, а значит, братья Василько и Даниил не могли чувствовать себя в безопасности.

Александр Бельзский всё еще считался подданным Лешека Белого. Даниил сообщил об этом Мстиславу Удатному и попросил позволения напасть на Александра. Удатный не возражал. Его благородство не простиралось так далеко, тем более что Лешек превратился во врага.

Нападение Даниила произошло, видимо, в 1221 году, и здесь сообщения Галицко-Волынской летописи ненадолго выравниваются с реальной хронологией. Впрочем, В.Т. Пашуто датирует инцидент двумя годами позже, то есть 1223-м.

Дружины Даниила и Василька, вспоминает Галицко-Волынский летописец, напали на окрестности Червеня и Бельза в субботу, ночью, внезапно. Произошли резня, грабеж и разорение. Нападавшие жгли избы, овины, сараи, хватали людей. «Боярин боярина грабил, смерд смерда, горожанин горожанина», – повествует западнорусский хронист.