Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси

– Значит, теперь в Новгороде Давыд Святославич правит? – задумчиво проговорил он, когда она закончила свое повествование. – Слышал о нем в Смоленске. Жадный до богатства князь, так и норовит себе побольше отхватить. Не приживется он в Новгороде, не любят там таких.

– А кому по душе скупые и корыстолюбивые? Нигде их не любят.

– Новгород – особый город. У нас исстари народные вольности сильны. Княжеской власти окорот дают. Не задержится Давыд в нашем городе.

– А как Мстислав правил? – внутренне сжимаясь, спросила она, боясь услышать что-нибудь плохое о своем любимом. Но купчик ответил уклончиво:

– Чего про него говорить? Он и не правил вовсе, вместо него всеми делами заправлял воевода.

– Но все же какое мнение о князе осталось? – настаивала она.

– Ничего плохого о князе не слышал. Хвалить, может, и не хвалили, но и не ругали.

«Вот и хорошо, – облегченно подумала Росава. – Значит, Давыда все равно изгонят, и вернется Мстислав и наша любовь будет продолжена. Подумать только, всего одного дня не хватило, чтобы мы стали мужем и женой»!

Они продолжали разговаривать о пустяках, вспоминали новгородские истории. И чем больше Росава разговаривала с Влесославом, тем больше он ей нравился. Легкомысленный и самонадеянный с первого взгляда, оказался он душевным и внимательным, за все время пути даже ни разу не пытался надоедать с приставаниями.

За разговорами незаметно подъехали к деревне.

– Здесь и заночуем, – сказал купчик, спрыгивая на землю. Он помог ей слезть с облучка, предложил: – Может, поужинаешь со мной?

– Нет, спасибо. У меня свой запас есть, – отказалась она и направилась к окраине деревни. Отсюда до пустоши, где обитал Кнах, было с полчаса ходьбы, и она решила, как стемнеет, добежать до него и предупредить о приезжем купчике.

Она шла и стала думать о том, что завтра утром разбойники внезапно выскочат из-за деревьев, стрелой или палицей, а может, ножом убьют этого славного парня, и она будет виновата в его гибели. Росава представила Влесослава убитым, с закрытыми глазами, по которым ползали мухи, и ей стало муторно. Нет, никогда она не пойдет на убийство человека! Не может пойти!.. Но как быть, ведь если она не известит Кнаха, и с ней и с Вавулой расправятся разбойники, у них рука не дрогнет.

«А они ничего не узнают, – вдруг решила она. – Проедет он мимо Кнаха живой и здоровый. Даже если Кнах увидит, скажу, что проглядела, может, проспала возле дорожки. Устала от мытарств, прикорнула на часок, а он в это время миновал меня...»

Сразу стало легче на душе. Она облюбовала стог, стоявший на окраине деревни, раскопала в нем нору, залезла в нее и, немного повозившись, уснула сном праведника.

Назавтра проснулась, когда солнце стояло высоко в небе. Отряхнулась от сена, разложила нехитрый завтрак: хлеб, яйцо, соль. Поела, стала думать, в какую сторону идти. Надо бы, конечно, направиться к пустоши и сделать кое-какой отчет Клуду, но так не хотелось его видеть!.. Лучше пройтись по безлюдным дорогам, среди лесных просторов, вдоль лесов и лугов... Поразмышляв, Росава все же решилась встретиться с разбойником, иначе могут возникнуть какие-нибудь подозрения, а ей они были совершенно ни к чему.

Она подошла к пустоши, нашла заброшенный подпол, позвала Клуда. Никто не ответил. Она уже хотела спуститься в темный проем, но вдруг увидела, как из леса машет Вавула. Ей было удивительно, что он оказался здесь, а не в лесном лагере, поспешила к нему.

Нырнув в кусты, увидела, что на земле лежали Клуд и второй высокий разбойник, имени которого она так и не узнала. С первого взгляда поняла, что оба мертвы. Чуть в стороне, в неловкой позе, валялся купец Влесослав. Рубаха его была в крови, он тоже был мертв. К Росаве откуда-то сбоку выскочил Клям, схватил за грудки и притянул к себе:

– Это что же ты, девонька, о купце-то нас не предупредила?

– Не узрела я его, – дрожа всем телом, ответила Росава.

– Не видела? Как же ты его не заметила, если он с той же стороны ехал, с какой ты сейчас вышла?

– Не знаю... не могу сказать, – заикаясь, говорила она, косясь на мертвецов.

– А я знаю, я знаю! Пожалеть решила! А он нас вот нисколько не пожалел! Двоих положил, и рука у него не дрогнула!

– Оставь ее, – вмешался Вавула, становясь между ними. – Чего пугать девушку? Людей не вернешь. Самим надо было быть осторожными, а не кидаться безрассудно. Ты вот скажи, что нам делать теперь?

– Что делать, что делать, – недовольно бормоча, Клям отошел в сторонку. Маленький, согбенный, с длинными руками и шевелящимися усами, он был сейчас похож на только что вытащенного из воды рака. Он взглянул на них, и глаза его Росаве показались похожими на рачьи: круглые, выпуклые и немигающие – наверное, от злости. – Неужели сами не догадываетесь, что делать? Похоронить надо всех, пока не поздно, пока кто-то не увидел. Вон тот подпол и приспособим под могилу.

Когда трупы были закопаны, Клям присел в кустах, напротив него на поваленном дереве примостились Вавула и Росава. Все были перемазаны в земле, но им было не до этого.