Мститель

– Разве вы не упоминали про бирки у каждого человека, которые проверяют, когда они приходят на работу?

– Да. А что?

– У Рамона такой бирки нет. И на полу ее нет. Я думаю, что на ферму с биркой Рамона прошел кто-то еще.

Вот тут до ван Ренсберга дошло, что все это означает. Он вернулся к «Лендроверу», который остался на площади, включил рацию.

– Чрезвычайная ситуация! – рявкнул он, как только радист вышел на связь. – Включи сирену «Сбежавший заключенный». Заблокируй ворота, ведущие в резиденцию, для всех, кроме меня. По громкой связи вызови всех охранников к главным воротам. Включая тех, кто сейчас свободен от службы.

Через несколько секунд над полуостровом завыла сирена. Ее услышали на полях и в свинарниках, в садах и курятниках, на огороде и в амбарах.

И все, оторвавшись от своего дела, поворачивались к главным воротам. Вот тут и послышался многократно усиленный голос радиста: «Всем охранникам прибыть к главным воротам. Повторяю, всем охранникам прибыть к главным воротам. Быстро!»

Шестьдесят охранников несли дневную вахту, еще столько же отдыхали в казарме. Все откликнулись на полученный приказ, кто бегом – от казарм ворота отделяло четверть мили, кто на квадрациклах.

Ван Ренсберг проехал через ворота на внедорожнике и уже поджидал их с мегафоном в руке.

– Никто у нас не сбежал, – сообщил он, когда охранники сгрудились перед ним. – Ситуация обратная. На территории фермы незваный гость. Он переоделся пеоном. Та же одежда, те же сандалии, то же сомбреро. Он даже украл бирку. Дневная смена, собрать и привести сюда всех работников. Без исключений. Остальным обыскать все сараи, свинарники, конюшни, мастерские. Потом опечатать каждое помещение и выставить охрану. Используйте рации, чтобы оставаться на связи с командирами своих отделений. Командирам отделений и взводов оставаться на связи со мной. Приступайте. Любого пеона, который попытается бежать, расстреливать на месте. Идите.

Сто человек рассеялись по ферме. Им предстояло тщательно обыскать только среднюю часть полуострова, от сетчатого забора, отгораживающего поселок-колонию и аэродром, до защитной стены резиденции. Большую территорию. Слишком большую даже для сотни человек. На решение поставленной задачи могли уйти часы.

Ван Ренсберг забыл про отъезд Макбрайда. Игнорировал американца, полностью поглощенный поимкой нарушителя, проникшего на вверенный ему объект. Макбрайд в полном недоумении сидел в джипе.

На доске объявлений, у двери в церковь, висел листок бумаги с надписью:

«Obsequias роr nuestro hermando Pedro Hermandez. Once de la manana».

Даже со своим рудиментарным испанским Макбрайд понял, что сие означает: «Погребальная служба по нашему брату Педро Эрнандесу. В одиннадцать утра».

Мститель не заметил записку? Не понял, о чем речь? Ясное дело, обычно священник заглядывает в ризницу только по воскресеньям. Но этот день – особый случай. Из записки однозначно следовало, что ровно в половине одиннадцатого он откроет шкаф и увидит связанного пеона…

От размышлений его оторвал голос майора. Тот разговаривал с аэродромными механиками.

– Что с ним? Поломка в хвостовом роторе? Мне нужно поднять его в воздух. Ладно, поторопитесь.

Он отключил рацию, посмотрел на Макбрайда, сверкнул глазами и прорычал: «Ваш соотечественник допустил ошибку, вот и все. Очень серьезную ошибку. Она будет стоить ему жизни».

Прошел час. Даже без полевого бинокля Макбрайд видел, как первые колонны одетых в белое пеонов потянулись к воротам, ведущим в поселок. Позади маячили охранники, что-то крича пеонам. Солнце стояло в зените. И жарило немилосердно.

Толпа у ворот в поселок все увеличивалась. Рапорты по радио следовали один за другим, сектор за сектором ферма очищалась от работников, здания обыскивались, опечатывались, у каждого выставлялась охрана.

В половине второго началась проверка. По приказу ван Ренсберга пятеро охранников заняли привычные места за столами и пропускали пеонов по одному, как всегда. Заключенные выстроились пятью колоннами по двести человек.

Обычно счетчики работали в утренней или вечерней прохладе. Теперь солнце варило их живьем. Два или три пеона потеряли сознание, так что к столикам их подтащили друзья. Каждая бирка проверялась, номер сверялся с внесенным в компьютер утром. Когда последний пеон поплелся в деревню, навстречу отдыху, тени и воде, старший проверяющий крикнул: «Одного нет». Ван Ренсберг подошел к нему, перегнулся через плечо.

– Номер пять-три-один-ноль-восемь.

– Имя?

– Рамон Гутьерес.

– Спускайте собак.

Ван Ренсберг вернулся к Макбрайду.

– На территории фермы пеонов и техников нет. Собаки моих людей не тронут, вы знаете. Форму они узнают. Остается только один человек. Нарушитель в штанах и рубашке из белой хлопчатобумажной ткани, с незнакомым запахом. Доберманы сбегутся на него, как на колокольчик, зовущий к ленчу. Что ему останется? Залезть на дерево? В пруд? Они его найдут. Окружат и будут лаять, пока не подойдут охранники. Я даю этому наемнику полчаса, чтобы найти дерево и забраться на него. Или он умрет.