Мститель

− Он любит угощать и гостей, и слуг!

− А верхом ездит не хуже меня.

− Он доблестный рыцарь!

− Храбрец!

− Чертов парень!

Так звучали похвалы из уст почтенных слуг, и это доказывало, что восхваляемый рыцарь, если он обладал хоть десятой долей тех качеств, какие ему приписывали, был действительно человек достойный.

− Мало того, что он силен и отважен, – снова с большим воодушевлением начал слуга рыцаря Куно, – он еще и любимец всех барышень из окрестных замков. Он красив, как блестящий новый медный шлем, голос у него сладкий, сердце доброе, он приветлив и красноречив.

− Что правда, то правда, – хором подтвердили вокруг.

К толпе слуг приблизилась тщедушная фигурка кубьяса. Заметив их оживление, он спросил на своем ломаном немецком языке:

− Нельзя ли узнать, о чем вы тут так усердно судачите?

− А, вот и кубьяс! – воскликнул Ребане-Рейн. – Здравствуй, Голиаф! Мы тут говорим о самом доблестном муже, когда-либо вскормленном грудью матери.

− Вот как, не обо мне ли вы сплетничаете?

− Ха-ха-ха! Ты ведь козел и вырос на козьем молоке.

Поэтому о тебе и речи нет.

− Ах так! А ты вскормлен помоями. Я еще издали услыхал, что твой поганый язык называл имя рыцаря

Куно Райнталя, и тут мне пришло в голову нечто совсем особенное.

− Ну-ка, скажи, что тебе пришло в голову, мы посмеемся.

− Смейтесь, вы ведь ничего больше делать не умеете.

Вы, наверно, будете смеяться и тогда, когда святой Петр вам скажет, что зубоскалов на небо не пускают. Безмозглые у вас головы. Знаете, что у вас в башке?

− Что же у нас в башке?

− Такая же ржавчина, как на ваших ленивых мечах, да пивная муть.

− Ах ты, тля этакая! – крикнул, смеясь, какой-то горлан. – Что от тебя останется, ежели я тебя чуточку прижму между большим пальцем и мизинцем?

− Останется столько, что у тебя большой палец совсем отнимется, а мизинец скрючится. А хотите знать, что я слышал сегодня утром?

И, заметив на лицах слуг выражение жадного любопытства, кубьяс хитро улыбнулся, поднес палец к губам и сказал, понизив голос:

– Но вы должны держать язык за зубами. Тут дело касается рыцаря Куно, а я боюсь, что он шутить не станет, если его секреты откроются раньше времени.

И кубьяс стал шепотом рассказывать.

Утром в этот же день, о котором идет речь, мы могли видеть почтенного кубьяса под дверью, ведущей в комнату владельца замка; кубьяс подглядывал и подслушивал, прикладывая к замочной скважине то глаз, то ухо.

По комнате ходили рядом из угла в угол двое мужчин. Один из них был человек высокого роста, лет пятидесяти на вид, с приветливым и открытым лицом.

Другой, лет двадцати пяти, был строен, силен и гибок.

У него было бледное лицо, тонкий нос, живые карие глаза, темные волосы и усы. Молодой рыцарь вообще обладал внешностью, радовавшей взгляд.

Старший из собеседников был владелец замка Лодиярве, младший – рыцарь Куно Райнталь.

− И теперь дела ваши снова в полном порядке? –

спросил владелец замка, после того как Куно ему о чем-то подробно рассказал.

− Да, благодарение богу! – ответил молодой рыцарь звучным голосом. – Разбойничий набег литовцев прошлым летом хоть и нанес мне ущерб, но зато так устрашил моих крестьян, что они теперь работают с еще большим усердием. Сам я тоже потрудился, так что почти возместил свои потери, и думаю, что от соседей своих не отстал.

Оба помолчали.

− Однако, – снова начал владелец замка, – разве вас, молодого и деятельного человека, не одолевает скука, когда вы так один, изо дня в день, работаете среди грубых простолюдинов? Я думаю, ваше рвение к труду не уменьшилось бы, если бы по вечерам молодая женушка поцелуями разглаживала на вашем челе морщины, наложенные заботами.

− Это очень приятно представить себе, но...

− Поверьте, молодой друг, женщина может превратить жизнь в цветущий сад, если только в сердце ее не властвует суровая зима, которая губит цветы и оставляет только шипы.

− Их-то и надо опасаться.

− Против них я знаю хорошее лекарство. Как только женушка показывает шипы, муженек превращается в льдину. И тогда видишь, как среди шипов появляются цветочки и спрашивают робко: «Разве эта злая льдина не помнит, что раньше она была живительной влагой?»

Однако льдина остается льдиной, пока шипы остаются шипами. Но как только все шипы станут цветочками, льдина снова превращается в воду и ласковые волны несут женушку к исполнению ее желаний.

− Ох, рыцарь, если бы женушки вас слышали!

− Боже упаси, тогда шипы никогда не извелись бы.

− И вы сами тоже когда-нибудь применяли это лекарство?

− Наивный молодой человек, лекарства можно весьма хладнокровно придумывать целыми дюжинами, но когда в них является необходимость, разве кто-нибудь может сохранить хладнокровие? К тому же мне, слава богу, никогда не приходилось прибегать к такому лекарству. Моя покойная супруга была ангел небесный, на небо она и возвратилась.

− Какое несчастье потерять такую супругу!

− Скорбь моя была велика, траур бесконечен. Но я нашел утешение в своей дочери, которая во всем похожа на мать и теперь освещает и согревает мою старость.

− Я вам завидую.