Муассанитовая вдова

Я натянуто улыбнулась. Надеюсь. Мысль, что жених мог передумать, натянула нервы до предела. Если Кристоф не явится, то я просто не знаю, что делать. Тревога с каждой минутой нарастала всё сильнее, и отпустило меня лишь в двадцать тридцать два, когда синтезированный голос домашнего дворецкого объявил ещё об одном госте.

— Иди, я тут посижу. — Мишель кивнул.

Вытерев вспотевшие от волнения ладони о кухонное полотенце, тщательно проверила, что за время на платье не появилось ни единого пятнышка, и вновь направилась в прихожую. С полуцваргом можно было вести себя практически по-настоящему, никем не притворяясь, а Кристоф, несмотря на то, что вот-вот станет супругом, всё-таки чужой мне мужчина. Неизвестно, смогу ли я доверять ему хоть когда-нибудь. Традиционное приветствие замерло на губах, когда мой будущий муж буквально рухнул в ноги.

— Селеста, умоляю, прости меня, умоляю!

Я вздрогнула, глядя, как мужчина практически обливается слезами. Припухшие веки, подрагивающая нижняя губа, покрасневшие белки глаз, но точно не от ярости или негодования. Когда мужчины злятся, то весь белок наливается и буквально светится алым, а тут просто воспалившиеся носослёзные каналы и более заметные капилляры. Что могло произойти, что довело его до такого состояния?

— Кристоф, всё в порядке, встань. Ты пачкаешь штаны… Что бы ни случилось, ты здесь, а это самое главное…

— Нет, Селеста, ты не понимаешь! Я действительно хотел, очень хотел жениться на тебе!

«Хотел». Слух сразу вычленил это слово, а в груди что-то заныло. Заболело.

— Что-то изменилось? Ты передумал? — Голос опустился до хрипловатого контральто.

Я ещё ничего не знала, но боль почему-то медленно начала распространяться по телу. Кололо не только слева, но отдавало в спину, тянуло чуть правее… Неосознанно опёрлась на столик, где лежали документы, заботливо подготовленные Мишелем.

— Понимаешь, после твоего звонка я чувствовал себя самым счастливым цваргом на свете! Не всем так везёт в жизни, а уж в таком возрасте, как мне…

— Кристоф, что изменилось?! — не удержалась и почти закричала на заливающегося слезами молодого человека.

Стало резко противно, что вот он ползает передо мной на коленях и пытается поймать кисть для поцелуя. Разве так ведут себя настоящие мужчины?

— Я… я ехал к тебе, чтобы подписать брачный договор! Честное слово! — воскликнул Кристоф, нервно кусая пухлые фиолетовые губы. — Просто… прямо в дороге мне позвонили… с неизвестного номера… кто-то перехватил управление флаером, кар начал разгоняться и разгоняться… Селеста, я так испугался, что умру!

— Но ты сейчас передо мной целый и невредимый, — сухо констатировала факт. Ни единой царапины не было на лице Кристофа. Если бы он с порога не упал мне в ноги, то я бы сказала, что даже костюм на нём сидел идеально и нигде не помялся.

Мой-будущий-уже-не-муж судорожно кивнул.

— Да. Всё так. Когда флаер потерял управление, через бортовой компьютер со мной связался чей-то изменённый голос. Неизвестный сказал, что у меня два варианта. Или я настаиваю на браке с тобой, и тогда кар во что-нибудь непременно врежется, или же отказываюсь от тебя.

— И ты отказался?

Бесконечно глупый вопрос. Ответ и так очевиден.

Цварг уставился на меня виноватым взглядом огромных тёмных глаз. Обида, злость, раздражение, чувство предательства… всё смешалось в мощный остро-терпкий вяжущий коктейль чувств. Боль, которая растекалась чёрной лужей под сердцем после слова «хотел», внезапно трансформировалась в отраву и принялась стремительно выжигать внутренности. Я стояла, придерживаясь за круглую столешницу, так как понимала, что если отпущу — то упаду. Голова кружилась от осознания.

Не надо было быть гением дедукции, чтобы понять, что Юдесу передали мой разговор с медицинским центром, и он решил сыграть на опережение. Сволочь рогатая… Или это я последняя дура, что дёрнула цварга за хвост? Шварх, надо было молча схватить Мишеля и приехать к Кристофу на дом, подписать этот треклятый брачный контракт. Лацосте, судя по всему, напугал парня до потери пульса этим финтом с перехватом управления флаером… Как ему только удалось? Хотя, если это был прокатный планетарный кар, то у него были все шансы. Он же работает в Аппарате Управления.

Кристоф продолжал смотреть на меня, не моргая. На дне тёмных глаз, обрамлённых длинными пушистыми ресницами, плескалось столько сожаления и раскаяния, что на интуитивном уровне закралось сомнение: мне не договаривают. Почему он чувствует себя настолько виноватым? В конце концов, с его точки зрения, у меня-то всё хорошо. Не выйду за него — выйду за другого. Да и время ещё есть…

— Это всё? — уточнила устало.

Даже если действительно что-то не договаривают — какая разница что? С признанием цварга, что он отказывается на мне жениться, внутри с тихим «пыщ» лопнула последняя струна надежды.