Мудрецы. Цари. Поэты

Зачем текут глины?.. ай глины! я ложусь в густые темные текущие глины, я кусаю пью захлебываюсь в глинах, я томлюсь топлюсь плыву плыву я возношусь смиряюсь прозреваю я тону тону тону блаженно я тону я в глинах… я в твоих… с тобой… с тобой… моя Маина…

Эй люди я сам ухожу во глины, во глухие беспробудные осенние бесследные во глины в сель в оползень во глины глины глины!..

Эй люди… родные… услышьте… услышьте… кто-нибудь… хоть кто-нибудь простите… Ой простите! ой простите…

…Блаженны почившие зарывшиеся вернувшиеся в вешние благодатные чреватые родящие глины!..

Блаженны ушедшие в осенние глухие глины безысходные пустынные!..

Да!..

Да!.. И пастух уходит в душ кочующих стада…

Да!.. И пастух уходит навек в душ заблудшие стада…

А! А благой усыпает умирает в вешних живых благодатных глинах…

А!.. А злой усыпает умирает в осенних мертвых глухих немых слепых глинах глинах…

А благой умирает в животворящих глинах…

А злой умирает нисходит в мертвых глинах…

Да!.. да?.. да…

Но будет тьма! но будет тьма! но будет тьма!..

И пастух уйдет уходит в душ кочующих стада стада стада… стада переходящие во тьме из ада в рай… из рая в ад…

Да! да… Душ кочующих во тьме слепых слепых настали времена!..

Да!.. времена кочующих во тьме из ада в рай… из рая в ад…

И пылят неоглядно пылят!..

Да! настали времена народов-стад кочующих во тьме из ада в рай… из рая в ад!.. Да.

Да да да… И пастухи слепцы блуждают слепо во слепых кочующих стадах стадах стадах…

Да!.. Учкун-Мирза… Маина… Глина-то одна!.. Одна?.. одна?..

Но!..

НО!.

Но у последней Доски Грушевой, у последней доски погребального омовенья, я Ходжа Имам Омар ибн Ибрахим скажу вам оставшиеся редкие мои склонившиеся надо мной возлюбленные друзья мои… Музаффар ал Исфазари, Кори-Мансур гончар, Абу-л Хасан аль Байхаки друг ранних хмельных медовых застолий дастарханов травяных речных моих слепых… Мухаммад аль Багдади математик, муж дальней моей сестры Муниффы-апы…

…Муниффа-апа, сестра ты оттуда от-ту-у-да оттуда рукой машешь мне у стога осеннего зыбкого вялого сена сена сена… ты машешь? не манишь?.. апа… ты плещешь руками… тебе горячо? горячо?.. апа, у тебя на ладони горящая первая из кипящего хиссарского казана-котла слоеная самбуса… и ты отдаешь ее мне?.. апа, сестра, и ты отдаешь ее мне… как в детстве… ты манишь? ты машешь?.. зовешь?.. я скоро! я скоро… я скоро, апа… еще самбуса не остынет не охладеет на тихой ладони твоей… еще самбуса не увянет в руках твоих тонких сквозящих как прутья февральские ветлы… еще не остынет, родная моя… еще не остынет кипящая самбуса… и руки твои не успеет обжечь уязвить… Я скоро! я скоро… я скоро… родная… апа… Но так далеки твои руки!.. Ты машешь… ты машешь… не манишь… не манишь… оттуда… оттуда… Оттуда!..

И вот уж близки твои руки…

Но у последней грушевой Доски Погребального Омовенья (и его уж не услышит тело мое восковое? и душа перед ним отлетит избежит?) я скажу вам склонившиеся надо мной последние люди мои, возлюбленные мои… печальные прощальные мудрые мужи мои… Я скажу!.. Я скажу в халифате мертвых глин, в Империи Мертвых Глин!.. в империи Иных, в халифате сельджуков, в империи охотников, в империи всадников рыщущих, в империи Стрелы я скажу… Я скажу…

Близки! близки близки времена, когда праведники не будут знать, что они праведники, а грешники — что они грешники… Ибо не станет Бога в душах людских лютых… вольных… И не станет границ, и многие уйдут за рубежи души… И будет время стад кочующих во тьме из ада в рай, из рая в ад!.. И такие времена близки! и такие времена близки, как моя Доска Омовенья, как дамасский кувшин-кумган Ата Ибрахима с погребальной кладбищенской водой… вот он стоит у изголовья моего… готовится…

…И вот глядите — только что в этом кумгане тяжело стояло плескалось живое роилось томилось вино, а уже уже вода погребальная… кладбищенская… немая!.. А?..

…Но вы все говорите, что такие времена близки, а уповаете на иное, а они уже наступили!.. наступили… Они уже наступили… а грядут еще более тяжкие… Да! Да!.. Шайдилла!

Но вот вы говорите мне: учитель мауляна, мы гибнем, а вы умираете, а вы уходите к Богу, а вы покидаете нас, хаким, мудрец…

Но вот вы говорите мне: народ гибнет, как белый жемчужный тополь арар, изрытый, охваченный объятый шелудивыми падучими острыми жуками-короедами, а праведники, а мудрецы уходят к Богу… Но вот вы говорите: народ гибнет, народ таится, в народе слепой, гиблый шаткий упоенный червь роится, а вы уходите мауляна… Но вот вы говорите: в народе червь, а вы уходите учитель…

Тогда я говорю вам слова пророка Исы: горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам, но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит…

Тогда я говорю вам: а таких людей много ныне!..

Но я говорю вам: не соблазняйтесь о душе своей, ибо запятнать и потерять ее так же легко как белую летучую бухарскую чалму в хмельной попойке в многодневном весеннем туе-наврузе с друзьями у реки…

И вот глядите — ваши белые нетронутые чалмы в винных брызгах пятнах и в глине!..

А тело Святого Умерого Распятого, уберегшего Душу и на смертном Кресте — в гвоздинных язвах жалящих!..