Мудрость ангельская о Божественном провидении

79. Сказано, что совершаемое человеком в свободе, по рассудку остается; в самом деле, ничто из усвоенного себе человеком не может быть искоренено, ибо стало принадлежностью его любви и, в то же время, его рассудка, или его воли и, в то же время, его разумения, и, следовательно, принадлежностью его жизни; оно, правда, может быть удалено, но тем не менее не может быть отброшено; и когда удалено оно, то как бы перенесено из центра в окружности и там остается; это значит, что оно остается, Например, если человек в детстве или в юности усвоил себе какое-либо зло по удовольствию своей любви, то есть если он обманывал, богохульствовал, предавался мести, прелюбодеянию, то совершив это зло в свободе, по своей мысли, он себе также его усвоил; но если затем кается он, избегает его и считает грехом, который надобно ненавидеть, и таким образом удерживается от него в свободе, по рассудку, то добро, которому это зло служит противоположностью, присваивается ему; тогда добро это в центре и удаляет зло в окружности все далее и далее, по мере того, как оно удерживается и отвращается от него; но, тем не менее, оно не может быть отброшено, так чтобы сказать, что вырвано оно; все же, будучи так удалено, оно может представиться как бы вырванным; это имеет место, потому что человек отклоняется от зла Господом и удерживаем в добре; то же самое со всяким наследственным злом и личным злом человека. Оное именно видел я наглядно доказанным в Небе у некоторых, которые будучи удерживаемы в добре Господом, считали себя без греха, но дабы не мыслили они, что добро, в котором они пребывали, - собственное их, они были высланы с Неба и погружены в свое зло до тех пор, пока не прознали, что они в зле сами по себе, а в добре по Господу; после этого прознания они были возвращены в Небо. Да будет же известно, что добро присваивается человеку лишь потому, что оно постоянно принадлежит Господу в человеке, и насколько человек признает оное, настолько Господь допускает, дабы добро казалось человеку как его, то есть допускает, дабы казалось человеку, что он любит ближнего или имеет милосердие как бы сам собою, что он убежден или имеет веру как бы сам собою, что он делает добро и понимает истину и поэтому разумен, как бы сам собою; по этим доказательствам человек может видеть, каков он и как сильна видимость, в которой Господу угодно дабы обратился человек, и угодно это Господу ради спасения человека, ибо без этой видимости никто не может быть спасен. Смотрите сказанное о предмете этом выше (42-45).80. Ничто из того, что человек только мыслит, ни даже что он мыслит пожелать, ему не присваивается, если он не желает этого настолько, что, когда может, совершает желаемое; причина та, что когда человек впоследствии совершает, то совершает оное по воле разумением или по чувству воли мыслию разумения; но пока предмет принадлежит одной мысли, он не может быть усвоен, потому что разумение не сочетается с волею, или потому, что мысль разумения не сочетается с чувством воли; но воля и ее чувство сочетается с разумением и его мыслью, как было показано в нескольких местах Трактата О Божественной Любви и Божественной Мудрости, пятая часть. Это означается словами Господа: "Что входит в уста, не оскверняет человека, но что исходит из сердца устами, оскверняет человека" (Матф. XV, 11, 17, 18, 19); устами в смысле духовном означается мысль, ибо мысль говорит устами; а сердцем в этом смысле означается чувство, принадлежащее любви; человек, мысля и говоря по этому чувству, становится нечистым; сердцем тоже означается чувство, принадлежащее любви или воле, а устами мысль, принадлежащая разумению. См. также у Луки (VI, 45).

81. Зло, которое считает человек позволительным, хотя не совершает его, тоже ему присваивается; в самом деле, что позволительно в мысли, то позволительно и по воле, ибо они согласны; посему человек, считая зло позволительным, разрывает внутренние узы относительно этого зла и отклоняем от совершения его лишь внешними узами, которые суть боязни, а так как дух человека благосклонен к этому злу, то лишь только внешние узы удалены, он его совершает, считая позволительным; пока же совершает его постоянно в духе своем. Об этом предмете см. Учение Жизни для Нового Иерусалима (108-113).

82. IV. Посредством этих двух способностей человек преобразуем Господом и возрождаем, без них же он не может быть ни преобразован, ни возрожден. Господь поучает, что если кто не родится снова, не может увидеть Царствие Божие; (Иоанн, III, 3, 5, 7); но что такое родиться снова или возродиться, знают немногие, потому что не знают, что такое любовь и милосердие, ни, следовательно, что такое вера, ибо не знающий что, такое любовь и милосердие не может знать, что такое вера, так как милосердие, и вера составляют одно, как добро и истина, и как чувство, принадлежащее воле, и мысль, принадлежащая разумению; об этом союзе см. в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости (427-431); и также в Учении Нового Иерусалима (13-24) и выше (3-20).