Мудрость ангельская о Божественном провидении

209. Удивительно, что когда открывается Небо для тех, кто такие, и им говорят, что они безумны, и даже это обнаруживается перед их сознанием, что соделывается наитием и просветлением, они однако в гневе закрывают себе небо и обращают глаза на землю, под которою Ад; это происходит в духовном мире с теми, кто еще вне ада и кто таковы. Из оного ясно видно заблуждение мыслящих: "Если бы я видел Небо и слышал говорящих со мною Ангелов, то я поверил бы". Впрочем их разумение признает, но если воля одновременно не признает, выходит что не признают они; ибо любовь воли внушает разумению все, что желает, а не наоборот; даже более - эта любовь истребляет в разумении все, что не от нее исходит.

210. Все это не может иметь места, если только не представляется человеку, что он мыслит сам собою и располагает сам собою. Если бы человеку не представлялось, что он живет как бы сам собою и таким образом мыслит, желает, говорит и действует как бы сам собою, человек бы не был человеком, что и было вполне доказано в предыдущем. Из того явствует, что если не располагает человек, как бы по собственной предусмотрительности, всем присущим его деятельности и его жизни, то он не может быть ни веден, ни располагаем Божественным Провидением; ибо он тогда как кто-либо, стоящий с опущенными руками, с открытым ртом, с закрытыми глазами и с удержанным дыханием, в ожидании наития; таким образом, он бы сбросил с себя человечность, которая принадлежит ему, по сознанию и ощущению, что он живет, думает, желает и действует как бы сам собою; и в то же время он бы сбросил с себя две способности: Свободу и Рациональность, которыми он отличается от животных: что без этой видимости никакой человек не имел бы ни восприятия, ни воздействия, ни, следовательно, бессмертия, было показано выше в данном Трактате и в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости. Если же ты хочешь быть веден Божественным Провидением, то пользуйся предусмотрительностью, как служитель или управитель, с верностью распоряжающийся добром своего господина; эта предусмотрительность есть талант, данный служителям, да приумножат его и в котором они должны дать отчет (Лука, XIX, 13-25; Матф. XXV, 14-31). Сама предусмотрительность представляется человеку собственной, и пока верит человек, что она собственная его, он удерживает заключенным в себе самого ожесточенного врага Бога и Божественного Провидения, то есть любовь к себе; эта любовь живет во внутренних каждого человека по рождению; если ты не знаешь ее - она не желает быть узнанною, - то живет она в безопасности и стережет дверь, дабы та не была отворена человеком, и таким образом не изгнал бы ее Господь. Дверь отворена человеком, когда он избегает как бы сам собою зол как грехов, признавая что это руководимо Господом. Такая предусмотрительность составляет одно с Божественным Провидением.

211. Если Божественное Провидение действует так потаенно, что едва кто-либо знает о его существовании, то это дабы человек не погиб; ибо собь человека, которая есть волею его, никогда не составляет одно с Божественным Провидением; в соби человека врожденная к нему вражда, ибо эта собь есть змеем, соблазнившим наших прародителей и о котором сказано: "Вражду Я положу между тобою и женою, между твоим семенем и ее семенем и ее семя раздавит твою главу", (Бытие, III, 15). Змей - это зло всякого рода, его глава - любовь к себе, семя жены - Господь; вражда, положенная между ними, это между любовью соби человека и Господом, следовательно, также между собственной предусмотрительностью человека и Божественным Провидением Господа, ибо собственная предусмотрительность не перестает поднимать голову, а Божественное Провидение не перестает нагибать ее. Если бы человек это ощущал, он бы возмутился и восстал против Бога и погиб, между тем как не ощущая этого, он может возмущаться и восставать против людей, против себя самого и против судьбы и от того не погибает. Из оного явствует, что Господь своим Божественным Провидением постоянно ведет человека в свободе, и свобода не иначе представляется человеку как его принадлежностью; вести же в свободе кого-либо, противящегося ведущему, это как бы поднимать с земли груз тяжелый и упорчивый машинами, силою которых тяжесть и упорчивость не ощущается; то же как если бы кто был у врага, который втайне намеревался бы его убить, а друг бы вывел его неведомыми проходами и затем открыл ему намерение врага.