Мудрость Ганди. Мысли и изречения

(См. также раздел «Тюремное заключение» в главе 6.)

Моим друзьям не стоит за меня тревожиться. Я счастлив, как птица. Считаю, что в тюрьме могу достичь не меньше, чем на свободе. Пребывание в тюрьме – отличная школа. Разлука с соратниками покажет, действительно ли наше движение независимо развивающийся организм или это плод трудов одного человека. В последнем случае оно должно будет оказаться чем-то призрачным и скоропреходящим³¹.

* * *

После 1893 года большую часть книг я прочел в тюрьме³².

* * *

Я не рассчитывал, что вы [К. Ф. Эндрюс] навестите меня в тюрьме. Я счастлив, как птичка! Мой идеал тюремной жизни – как участника гражданского сопротивления – это полная оторванность от внешнего мира. Право на посещения – привилегия, но участник гражданского сопротивления не имеет морального права на привилегии. Религиозная ценность тюремного заключения подкрепляется отказом от привилегий. Предстоящее мне заключение станет чем-то большим, чем политическое преимущество. Если это окажется жертва, то я хочу, чтобы она была чистой³³.

* * *

Ненасилие предполагает добровольное принятие наказания за отказ от сотрудничества со злом. Я с радостью приму самое строгое наказание за то, что закон считает преступлением, а я – высшим долгом гражданина³⁴.

* * *

Тюрьма – это тюрьма для воров и разбойников. Для меня она дворец³⁵.

Дискриминация

(См. также раздел «Расовая дискриминация» в главе 8.)

Я прожил в Южной Африке двадцать лет, но никогда не думал о посещении алмазных копей, отчасти потому, что не желал нарваться на отказ и оскорбление из-за моей расовой неприкасаемости³⁶.

* * *

Поезд прибыл в Марицбург, столицу Натала [Южная Африка], около 9 часов вечера… Один из пассажиров приблизился ко мне и смерил меня взглядом, заметив, что я «цветной». Затем ко мне подошел какой-то железнодорожный чин и сказал: «Идемте со мной. Вы должны ехать в общем вагоне». «Но у меня билет в первый класс», – возразил я. «Это не имеет значения, – ответил он. – Вы должны покинуть купе, в противном случае я вызову полицию». «Вызывайте. Я отказываюсь добровольно покинуть мое место». Явился полицейский. Взяв меня за руку, он вывел меня на перрон. Перейти в общий вагон я отказался, и поезд уехал без меня³⁷

.

* * *

В тот вечер я благополучно добрался до Йоханнесбурга. Взяв такси, я попросил отвезти меня в отель «Гранд-Националь». Обратившись к управляющему, я попросил номер. Он некоторое время внимательно меня разглядывал, а затем вежливо сказал: «Прошу прощения, но у нас нет свободных номеров»³⁸.

* * *

Я подал заявление о приеме меня в коллегию адвокатов Верховного суда Натала… Общество юристов страшно меня удивило, прислав ответ, в котором мне было отказано в приеме. Главное возражение заключалось в том, что когда составляли правила приема в коллегию адвокатов, никто даже не рассматривал возможность вступления туда «цветных»³⁹.

* * *

Господин Эллерторп пригласил меня в бенгальский клуб [Калькутты], где он остановился. Он не знал, что индийца нельзя принять в клубном салоне… Господин Эллерторп выразил свое сожаление по поводу предрассудков местных англичан и извинился за то, что не может пригласить меня в салон клуба⁴⁰.

* * *

Однажды в Претории я пришел к парикмахеру-англичанину. Он презрительно отказался меня стричь. Естественно, это меня уязвило, но я сразу купил ножницы и, встав перед зеркалом, кое-как постригся сам. Спереди я смог подравнять волосы более или менее прилично, но полностью испортил затылок. Мои друзья, увидев меня, долго смеялись. «Что у тебя с волосами, Ганди? Тебе их погрызли крысы?» «Нет, – ответил я. – Просто белый парикмахер не отважился прикоснуться к моим черным волосам»⁴¹.

Титулы

Слово «святой» должно быть исключено из современного обихода. Это слишком священное понятие, чтобы легко применять его в отношении кого-либо из живых людей, тем более к такому человеку, как я, всего лишь смиренному искателю Истины, знающему свою ограниченность, совершающему ошибки и без колебаний признающему их. Я честно заявляю, что, подобно ученому, я экспериментирую с «вечными истинами» жизни. Но я не имею права претендовать и на звание ученого, ибо не могу с научной точностью доказать надежность моих методов и достоверность результатов, чего неукоснительно требует современная наука⁴².

* * *

Могу заверить моих почитателей и друзей, что они доставят мне большую радость, если забудут слово «махатма» и будут вспоминать обо мне как о Гандиджи… или просто как о Ганди⁴³.

* * *

Очень часто титул махатма

причинял мне боль. Могу честно сказать, что он никогда не доставлял мне удовольствия и не щекотал мое самолюбие⁴⁴.

* * *

Муки махатм известны только махатмам45.

* * *

Абдулла Шет придумал великолепное обращение бхай, то есть «брат». Другие последовали его примеру и обращались ко мне бхай вплоть до моего отъезда из Южной Африки. Я чувствовал удовольствие, когда слышал это обращение от моих бывших индийских учеников⁴⁶.

* * *