Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

Деревья росли группами, самые старые и крупные – метр в обхвате, тридцать метров в высоту – стояли в глубокой части низин, где собиралась вода, а рядом с ними толпились более молодые деревья разного возраста и размера. Словно птенцы, прижавшиеся к матери-куропатке.

В бороздах их коры растут пучки волчьего лишайника, который зимой обгладывают олени. Между камнями росли кусты шефердии. Ярко-красные ваточники, пурпурные шелковистые люпины, бледно-розовые калипсо и конфетно-полосатый ладьян расходились веером вдоль корней от стволов деревьев. После вырубки этим травам придется туго. Черт возьми, что я здесь делаю?

Пользуясь расчетами Рэя, мы разметили квадрат розовыми ленточками, развесив их примерно через каждые десять метров. Вальщики поймут, где нужно прекратить вырубку. Старые деревья, оставшиеся снаружи, не пострадают.

Рэй велел мне определить азимут 260 градусов, практически по краю лавины. Он уставился на эту границу, пока я доставала из заднего кармана жилета пятидесятиметровую гладкую нейлоновую веревку. По ней он будет расставлять знаки для лесорубов.

Я повернула циферблат компаса и выбрала одно из деревьев в качестве ориентира. Шнур распутывался, как скакалка, металлические зажимы на нем отмечали очередной метр. Я двигалась, как койот, перекидывая шнур через бревна и заросли кустов и протягивая его между деревьями.

– Длина! – крикнул Рэй, когда я добралась до конца пятидесятиметрового отрезка.

Когда он натянул свой конец веревки, я повесила ленточку, отмечающую это место.

– Отметка! – прокричала я в ответ.

Мой голос взлетел над шумом проносящейся внизу воды. Мне нравилось кричать «отметка».

Удовлетворенный точностью нашего первого замера, Рэй поднялся ко мне, пока я крепила к веткам розовую ленту. Заверещала белка; я сунула пальцы туда, где она копалась, и нащупала какой-то мягкий камешек. Под лесной подстилкой укрылся кусочек гриба, похожего на шоколадный трюфель; я выковыряла его ножом, отрезав черную нить, уходившую еще глубже в почву, и положила в карман.

– Видишь ту прелесть? – спросил Рэй, указывая на несколько больших пихт, оказавшихся снаружи нашего квадрата.

Он решил, что их следует прихватить. Начальство обрадуется – дополнительный бонус в виде призовых деревьев. Я возразила, что они находятся далеко за границами разрешенной зоны. Включать их в рубку незаконно. Дело не только в том, что эти старые деревья – важный источник семян для открытого участка; они были любимыми насестами для птиц, а под шейками их корней я заметила медвежьи берлоги.

У нас не было полномочий для принятия подобных решений. Я знала, что он тоже любит деревья; мы выбрали профессию в основном по этой причине.

– Нельзя оставлять идеальные пихты просто так, – задумчиво произнес он. – Их можно отправить на фанерную фабрику.

Мы подошли к одному из этих старцев, и мне захотелось крикнуть: «Беги!» Я понимала всю гордость от заявки на такую элитную добычу, осознавала искушение – золотая лихорадка, но в лесу.

Самые красивые деревья продавались по самым высоким ценам. Это означало, что фабрики не закроются, и у местных жителей будет работа.

Я взглянула на необъятный ствол дерева, оценивая добычу глазами Рэя. Как только начинаешь охоту, легко впасть в раж. Это как с желанием подняться на самые высокие вершины. Спустя некоторое время аппетит уже не утолить.

– Нас поймают, – возразила я.

– Каким образом? – Рэй с удивленным видом скрестил руки.

Власти не могли проверить каждый сантиметр границ нашего участка. Кроме того, деревья стояли очень близко, так удобно.

– Это места обитания сов.

В школе я слышала о редких огненных совках, обитающих в сухих лесах, но ничего о них не знала. Я понятия не имела, водятся ли они в Боулдер-Крик. Я хваталась за соломинку.

– Ты хочешь получить эту работу следующим летом? Я вот точно хочу.

Компания похвалит нас, если мы найдем больше древесины. Рэй оглянулся, словно дерево могло вскочить и удрать.

Мне хотелось закричать во все горло. Вместо этого я подправила линию и внутренне заплакала от своей слабости. У границы леса, где стояла великолепная пихта, мои плечи напряглись. Завеса из борщевика и ив скрывала след лавины. Воздух был неподвижен. Я быстро повесила розовую ленточку, чтобы это дерево упало с внутренней стороны границы. Через неделю оно будет мертво. Лишено ветвей, распилено на части, сложено вдоль дороги в ожидании погрузки.

Мы с Рэем переделали границы. Мы приговорили еще одного старца.