Мудрость любви

Боже мой! Сколько цветов! Какая красота! Камила не ждала такого празднества. Она благодарно улыбнулась.

– Спасибо, мои дорогие, – растроганно сказала она, – я так рада вас всех видеть!

– А ты хорошо себя чувствуешь? – заботливо спросил Эду. – Может, я провожу тебя в спальню и ты немного полежишь?

– Нет! Нет! – живо запротестовала Камила. – Я лучше посижу. Когда ты говоришь «полежи», я сразу вспоминаю больницу.

Камила широко улыбнулась, заметив среди собравшихся Данилу.

– Рада тебя видеть! Ты ведь так и не выбрался ко мне в больницу!    

– Тысяча извинений, Камила! Твой упрёк принимаю,– стал извиняться Данилу. – Но я всё это время только о тебе и думал!

Он подошёл поближе к сидящей на диване Камиле, и она заметила, что он прихрамывает.

– Теперь я поняла, почему ты до меня не дошёл, – пошутила она. – Так бы и сказал, что за это время стал хроменьким. Что с тобой?

– Он свалился с лестницы, – подала голос Алма. – Хорошо хоть жив остался. Я как раз собиралась попросить его намылить шею Ритиному ухажёру, который оставил её с животиком, и тут Данилу свалился с лестницы. Он не только не любит больниц, но ещё и не любит мылить шеи.

– Нет, этот негодяй непременно получит по заслугам, – воинственно заявил Данилу. – Вот увидишь, Алма, я с ним поговорю!

– Желаю успеха! – засмеялась Камила и обернулась: за спиной у неё стоял Педру.

– Какая потрясающая у вас квартира, – похвалил он. – Твоя мама мне всё показала. Вам есть чем похвастаться.

– Как хорошо, что ты вернулась домой, доченька! – Элена обняла и прижала к себе Камилу. – Тебя просит поцеловать Мигел, а Сеса и Паулу передают тебе привет.

– Спасибо, спасибо, – повторяла Камила, отвечая на приветствия остальных друзей и родственников.

– Я поживу у вас пару недель, – сказала Зилда, – помогу вам по хозяйству. Буду готовить всё, что вы пожелаете.

– Вот это сюрприз! Мамочка! Спасибо тебе! А что ты сегодня приготовила, Зилда? – Камила с детским нетерпением уставилась на служанку.

– Банановый торт и шоколадный мусс, – с гордостью ответила Зилда.

– Все захлопали в ладоши, Зилда была непревзойдённой мастерицей по части шоколадного мусса.

– Лучше мусса Зилды я не ел ничего в своей жизни, – прикрыв глаза, восторженно простонал Данилу.

– А мой? – грозно спросила Эстела. – Не далее чем вчера ты говорил, что мой шоколадный мусс – самый вкусный на свете!

– Это было вчера, Эстелинья, – с покаянным вздохом ответил Данилу, – к тому же я просто не мог сказать по-другому, поскольку мы впервые принимали у себя в доме твоего друга Бенту.

– Расскажи, Эстела, как прошёл вечер, я не знала, что у вас такие серьёзные новости, – оживилась Камила.

– Ну, до сватовства ещё далеко, – засмеялась Эстела, – но я познакомила Бенту с тётей Алмой и Данилу. Мне хотелось, чтобы они понравились друг другу.

– Ну и как? Понравились? – спросила Камила у Эстелы, но посмотрела при этом на Алму.

– Очень, мне он очень понравился, – откликнулась Алма.

 – Правда, показался слишком уж застенчивым. Если ждать от него первых шагов, то можно засидеться в девицах. На твоём месте, Эстела, я бы взяла инициативу в свои руки.

– Как всегда делаешь ты, тетя Алма? – спросила племянница.

– Да, именно так, – Гордо сказала тётушка. – И никогда об этом не жалела!

– А наши свадебные фотографии вы видели? – спохватилась Камила.

– Оказалось, что даже Педру, который был посажёным отцом на свадьбе, их не видел. Все с удовольствием принялись рассматривать фотографии, любуясь красотой жениха и невесты.

– У Элены снова сжалось сердце: разве можно сравнить Камилу на фотографии с теперешней Камилой? «Господи! Дай мне сил! Помоги мне спасти её и увидеть счастливой и радостной!» – повторяла она про себя слова молитвы.

– Но Камила и сейчас была счастливой и радостной, потому что чувствовала себя любимой всеми и, главное, любимой собственным мужем.

– Через несколько дней Камилу и Элену вызвал к себе Сезар и сообщил, что Фред не может быть донором.

Фред был безумно расстроен, он так надеялся, что спасёт сестре жизнь, решит все её проблемы.

– Не огорчайтесь, – успокаивала его Клаудия. – Вы же знали, что у вас было всего тридцать процентов надежды на успех.

– Я боюсь за Камилу, – честно признался Фред. – Она и так ослабела, но эта надежда поддерживала её. Теперь же, когда надежды больше нет, она ослабеет ещё больше. Чем мне её поддержать? Как?

– Тем же, чем поддерживали и раньше, – своей любовью, – ответила Клаудия.

– Но сейчас мне будет трудно смотреть ей в глаза, – жалобно сказал Фред. – Мне будет казаться, что я её предал, обманул.

– Примите успокоительное и продолжайте по-прежнему оставаться для неё опорой. Ваши силы понадобятся, у нас всех ещё долгий-долгий путь, мы не имеем права жалеть себя, – сурово сказала Клаудия.

– Простите, доктор, но для меня отрицательный результат был настоящим ударом, – сказал Фред.

Ещё большим ударом он был для Камилы.     

– У меня больше нет никакой надежды? – упавшим голосом спросила она. – Для меня всё кончено? Сколько мне осталось жить, доктор? Скажите мне правду.