Мудрость любви

Это тот этап, когда вновь надо погрузиться в долгую и терпеливую сознательную работу, чтобы все переосмыслить, найти адекватные формы применения, нащупать дальнейшие творческие или исследовательские шаги и действия. Если благодаря озарению появляются неординарные решения задач и проблем из любой области, их обязательно надо еще и проверить, так считает знаменитый французский математик Анри Пуанкаре: «Нужно использовать результаты этого озарения, вывести из них непосредственные следствия, привести в порядок доказательство. Но особенно необходимо их проверить… Я уже говорил о чувстве абсолютной уверенности, которое сопровождает озарение, обычно оно не бывает ошибочным, но следует опасаться уверенности, что это правило без исключения».

ИНТУИЦИЯ И ВООБРАЖЕНИЕ

Интуиция всегда тесно связана с ВООБРАЖЕНИЕМ, – потрясает, когда видишь, как эта связь работает в жизни и творчестве гениев. Ведь для кого-то Озарение, вспышка молнии, когда приходит Идея, – это короткий миг, но всегда были, есть и будут гении, для которых Озарение или Вдохновение перестает быть коротким мигом, а превращается в состояние души и сознания, в своего рода образ жизни и творчества. Для таких неординарных личностей идея, пришедшая через озарение, знаменует лишь начало удивительного творческого процесса, который продолжается дальше в их собственном воображении. Еще задолго до конкретных шагов и действий в воображении гения уже совершается все – он все создает, все меняет и совершенствует, даже исправляет ошибки, проживая одновременно все соответствующие внутренние состояния, начиная с сомнений и заканчивая новыми идеями и озарениями.

Так работал Леонардо, так рождались гениальные изобретения Николы Теслы – после того как его посещала очередная идея, Тесла в своем воображении чертил чертежи, собирал прибор, запускал его, экспериментировал и исправлял ошибки, отдавал свое изобретение в массовое производство и тут же смотрел, принесет оно пользу или вред человечеству.

В одном из своих писем Моцарт пишет: «После того как я выбрал (в своем воображении) одну мелодию, к ней вскоре присоединяется, в соответствии с требованиями общей композиции, контрапункта и оркестровки, вторая, и все эти куски образуют „сырое тесто“. Моя душа тогда воспламеняется, во всяком случае, если что-нибудь мне не мешает. Произведение растет, я слышу его все более и более отчетливо, и сочинение завершается в моей голове, каким бы оно ни было длинным. Затем я его охватываю единым взором… я слышу его в своем воображении не последовательно, с деталями всех партий, как это должно звучать позже, но все целиком в ансамбле».

А если вспомнить, что Бетховен был глухим, когда сочинял свои лучшие произведения, что он слышал их в своем воображении и что, будучи глухим, дирижировал оркестром, – тогда есть о чем крепко задуматься…

Меня потрясают в великих людях не только их талант и способности, но и момент, когда ты сам начинаешь нутром чувствовать, что за их творчеством или гениальными изобретениями обнажается перед тобой трепетная и живая душа человека, отзывающаяся на все и вся. И когда перед тобой начинают звучать тысячи тонких струн этой души маленького ребенка и мудрого старца

и когда одна из этих струн порой становится спасительной и благодаря ей рождаются идеи и произведения, потрясшие мир, – тогда диву даешься, как судьба умудряется охранять великие дела и их создателей.

И ты вспоминаешь Теслу и его любовь к голубям, его белую голубку, которая со сломанным крылом влетела в окно его комнаты, когда прославленный ученый был уже всеми покинут. Тесла ее лечил, беседовал с ней и делился своими переживаниями и великими идеями, называя ее «светом своей жизни»… И ты отдал бы все на свете, чтобы каждому человеку, каким бы он ни был, судьба прислала своего «маленького беленького ангела», спасающего от отчаяния.

И представляешь Иоганна Себастьяна Баха, который в тихую ночь при свете свечи склоняется над головой своей супруги Анны, берет перо и за пять минут сочиняет красивейшее произведение из любви к ней – а в нем вся душа любимой. А она тайком любуется им, а потом в дневнике оставляет слова, в которых вся душа Баха: «Себастьян знал, что его предназначение – это музыка, но он никогда не обращал внимания на восторги толпы. Он часто повторял: „Я играю для Лучшего Музыканта в мире. Даже если его нет здесь, я играю так, словно он присутствует“». Читаешь эти строки, и ты отдал бы все на свете, чтобы у каждого человека, независимо от его талантов и способностей, была своя чистая, бескрайняя Великая Любовь, которая могла бы пробудить такую силу, нежность и красоту.