Мудрость отца Брауна

– Сведения я получил на курортной эстраде, – признался отец Браун, почесывая затылок. – Впрочем, нет, не только там. Я вычитал их в книге, которую приобрел в Лондоне, и весьма недорого, кстати.

Он извлек из кармана пухлый томик небольшого формата в кожаном переплете, и Фламбо, заглянув через плечо, отметил, что это старинное описание путешествий. Один лист в книге был загнут.

– «Единственной формой, в которой культ вуду[34]…» – начал вслух читать отец Браун.

– В которой что? – переспросил аристократ.

– «…культ вуду, – не без удовольствия повторил отец Браун, – широко распространился за пределами Ямайки, служит поклонение духу Обезьяны или богу Гонгов. Эта форма культа имеет большое влияние в обеих частях американского континента, в особенности среди метисов, многие из которых по внешнему виду неотличимы от белых. Такая разновидность поклонения злым духам посредством человеческого жертвоприношения отличается от других тем, что кровь жертвы проливают не на алтаре во время торжественного обряда, но в гуще людской толпы. Под оглушительные звуки гонгов отворяются двери святилища, и бог Обезьян предстает восторженным взорам молящихся, а после этого…»

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге, словно в портретной раме, вырос элегантный негр. Глаза его просто выкатывались из орбит, черный шелковый цилиндр был все так же чуть сдвинут набок.

– Эй, – завопил он, по-обезьяньи обнажая зубы, – эй, вы что тут? Грабите цветного джентльмена, отбираете его приз? Хотите спасти этого труса-итальяшку?

– Поединок всего лишь откладывается, – спокойно ответил лорд Пули. – Через несколько минут я вам все объясню.

– А вы кто такой, чтобы… – вскричал Черный Нед, приходя в бешенство.

– Я лорд Пули, – отозвался аристократ с достойной сдержанностью, – секретарь организационного комитета. Советую вам немедленно выйти из комнаты.

– А это еще кто? – чернокожий боксер презрительно указал на священника.

– Меня зовут Браун, – промолвил тот, – и я советую вам незамедлительно покинуть эту страну.

Несостоявшийся чемпион в ярости застыл на месте, но вдруг, к вящему изумлению Фламбо, как, впрочем, и всех остальных, рванулся прочь, с шумом захлопнув за собой дверь.

– Вы любите Леонардо да Винчи? – спросил отец Браун, разглядывая плакат и ероша тусклые волосы. – Великолепная итальянская голова.

– Знаете что, – не выдержал лорд Пули, – поверив вам на слово, я поступил на свой страх и риск. Теперь, я полагаю, вы объясните нам, в чем дело.

– Вы совершенно правы, милорд, – ответил патер, – и мой рассказ не будет слишком долгим.

Он засунул кожаный томик в карман пальто.

– Я думаю, мы и без того уже многое понимаем, но, чтобы убедиться в моей правоте, вам стоило бы заглянуть сюда. Негр, который только что удалился, принадлежит к числу опаснейших людей на свете, ибо ум европейца сочетается в нем с кровожадными инстинктами дикаря. Аккуратную маленькую бойню, столь привычную его соплеменникам, он превратил в тайное сообщество убийц, пользующихся самыми последними достижениями науки. Правда, ему неизвестно ни то, что я знаю об этом, ни тем более то, что у меня нет доказательств.

Все молчали, и священник продолжил свой рассказ.

– Допустим, я хочу кого-нибудь убить. Разумно ли остаться наедине с жертвой?

Лорд Пули взглянул на маленького патера, и глаза его вновь блеснули ледяным сарказмом, но вслух он произнес:

– Если вы хотите кого-то убить, я бы посоветовал вам поступить именно так.

Отец Браун отрицательно покачал головой, будто был весьма искушен в убийствах.

– Вот и Фламбо так считает, – со вздохом вымолвил он. – Но подумайте сами: чем сильнее человек ощущает свое одиночество, тем менее он должен быть уверен, что он действительно один. На самом деле его окружает пустое пространство, и он особенно заметен. Вы видели когда-нибудь с вершины холма, как пахарь одиноко бредет за плугом? А пастуха среди долины?

Приходилось ли вам, взобравшись на скалу, видеть одного-единственного человека на песчаном берегу? Вы бы заметили, если бы он расправился с крабом? Так неужели от вас ускользнуло бы, если бы он расправился с кредитором? Нет, нет и нет! Умный убийца, скажем, вы или я, никогда бы не стал искать полного одиночества, ведь это невозможно.

– А что бы он сделал?