Мудрость палача

– Потрясающая ситуация, – пробормотал Дронго, – мы знаем, кто убийца, знаем, кто его нанял, знаем, через кого это было сделано. И никого не можем арестовать, не можем даже предъявить обвинение главному заказчику готовящегося преступления. И вы думаете, что это правильно?

– Я не думаю, я выполняю приказы, – Потапов сжал руку в кулак. – Спасибо вам за все, что вы сделали. Спасибо вам за вашу помощь. Если завтра вы захотите нам помочь, мы не станем возражать, но про пленку забудьте. Это все, что я могу вам сказать. А вы, Машков, забудьте про свой рапорт. Я нас не институт благородных девиц, и вы не Дон Кихот. Завтра днем мы все должны быть на матче, чтобы обеспечить безопасность всех чиновников, которые будут находиться в правительственной ложе. По нашим данным, кроме московского руководства там будут еще Премьер-министр и спикеры парламента.

– Мне можно уйти? – спросил Дронго.

– Вы поняли, о чем я вас попросил? – спросил Потапов.

– Я понял все, – Дронго вышел из кабинета. Он еще минут двадцать прождал в приемной, пока оттуда не вышел Машков. Он был бледнее обычного.

– Что-то случилось? – понял Дронго.

– Ничего, – пожал плечами Машков, – генерал объяснял мне политическую ситуацию в стране. Он искренне считает, что если эта пленка, не дай Бог, попадет в газеты, добром это не кончится. Где твоя копия?

– Ты сказал ему о копии?

– Нет. Но я прошу тебя отдать мне ее. Конечно, если ты мне доверяешь. Обещаю тебе, что я сохраню ее.

Дронго достал из кармана вторую кассету. И молча, ничего не сказав, протянул ее Машкову. Тот так же молча взял кассету и положил ее в карман. И после этого только благодарно кивнул головой.

День двадцать первый. Москва. 15 июля.

Когда в Москве играет «Спартак», это не просто футбол. Это нечто гораздо большее, чем игра. «Спартак» – последняя надежда не утратить полностью самоуважения, последняя ставка, которую делает проигравший игрок, последний шанс отчаявшегося человека. Все знают, что команда может сыграть несколько безликих матчей, а затем сотворить чудо, в которое невозможно поверить. «Спартак» – это эмоции, помноженные на кураж, минус жизненные невзгоды и унижения. Именно поэтому к стадиону за несколько часов до начала игры уже потянулись болельщики, знавшие, каким важным будет сегодняшний матч между двумя московскими командами.

Вокруг стадиона стояло привычное кольцо московской милиции и контролеров. Многие обращали внимание на людей в штатском, которые находились рядом с контролерами и внимательно приглядывались к проходившим на стадион людям. Особый интерес у них вызывали пожилые мужчины, некоторых из них даже останавливали и просили показать документы. Одного старика так и вовсе попросили пройти к машине, которая стояла за внешним кольцом охраны.

Все сотрудники ФСБ, стоявшие в оцеплении, имели портрет Рашникова. Все сотрудники милиции знали, что особое внимание нужно обращать на мужчин старше пятидесяти лет. Все контролеры имели установку не разрешать болельщикам проходить на стадион с посторонними предметами в руках. И все-таки волнение по мере приближения начала матча нарастало, все были в необычайном напряжении. Потапов прошел в правительственную ложу, где находился Осипов. О состоянии Потапова нетрудно было догадаться по тому, как у него дергалось лицо. Осипов сидел мрачный, глядя перед собой. Если Рашникову удастся покушение, Служба внешней разведки не сможет рассчитывать на снисхождение. Все газеты немедленно вспомнят о том, что внешняя разведка много лет не реформировалась, не обновлялась, и вот результат: он стала идеальным укрытием для типов, подобных Рашникову.

– Мы вызвали сюда все наше московское управление, – сказал Потапов, усаживаясь рядом с Осиповым, – я звонил начальнику управления, просил его убедить мэра не приезжать на стадион. Но тот не согласился, осознавая важность сегодняшнего матча.

– Премьер тоже приедет, – вздохнул Осипов, – они оба будут наблюдать за игрой. Здесь, в ложе, находятся несколько наших сотрудников.

– Мы не знаем, где может появиться Рашников, – продолжал Потапов. – Я вызвал специалистов из Министерства обороны, мы проверили всю трибуну металлоискателями.

– Правильно, – кивнул Осипов, – но он не станет взрывать трибуну. Он не террорист, а профессиональный убийца, своего рода виртуоз, настоящий мастер в своем деле. Он знает, что мы уже его вычислили и предполагаем, что он может появиться здесь. Так что он должен тем более безупречно выполнить порученное ему задание. И дело даже не в деньгах. На карту поставлена его профессиональная гордость, если хотите, он бросает вызов всем нам.

– Гордость палача, – прошипел Потапов, – его ума хватает только на то, чтобы убивать людей.

– Так его запрограммировали, – пожал плечами Осипов, – раньше он был нам нужен именно таким. А сейчас он превратился в неуправляемый механизм, который нельзя починить. Его можно только сломать.

– Вот мы и сломаем, – пообещал Потапов, взглянув на футбольное поле. До начала матча оставалось несколько минут.