Мумия, или Рамзес Проклятый

– Но ведь ты одна… – Алекс осуждающе смотрел на ее белый пеньюар.

– Я современная девушка. Не спрашивай меня ни о чем! Лучше иди домой и позволь мне самой позаботиться о своем госте. Через несколько дней мы встретимся за ланчем, и я все тебе объясню.

– Что значит «через несколько дней»?!

Джулия быстро чмокнула его в губы и подтолкнула к дверям. Алекс бросил еще один неодобрительный взгляд в сторону коридора, ведущего в оранжерею.

– Ну иди же. Этот человек приехал из Египта. Я должна показать ему Лондон. К тому же я устала. Пожалуйста, милый, сделай так, как я говорю.

Она почти силой вытолкала Алекса из дома. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы сопротивляться, и лишь растерянно посмотрел на нее, а потом сказал, что, с ее позволения, позвонит сегодня вечером.

– Разумеется. Ты просто прелесть.

Послав ему нежный воздушный поцелуй, Джулия поспешно захлопнула дверь.

Повернулась и на минуту прислонилась к стене, разглядывая свое отражение в стеклянной двери. Она видела, как Рита моет посуду, и слышала доносившееся из кухни гудение чайника. Дом наполняли аппетитные ароматы еды.

Сердце Джулии снова забилось, в голове проносились обрывочные, беспорядочные мысли. Ее занимало лишь одно – чудо настоящей минуты: у нее в доме Рамзес. У нее в доме бессмертный человек. Он в оранжерее.

Пройдя обратно по коридору, Джулия остановилась в дверях и посмотрела на царя. Он все еще был в отцовском халате, а вот рубашку он снял с гримасой легкого отвращения: накрахмаленная ткань оказалась для него жестковатой. Волосы его стали совсем густыми, превратившись в пышную волнистую гриву, которая прикрывала мочки ушей. Одна из прядей то и дело спадала на лоб.

Белый сервировочный столик был заставлен тарелками с дымящейся едой. Перед тарелкой лежала «Панч» – Рамзес читал газету и ел, аккуратно прихватывая пальцами то мясо с тарелки, то фрукты, то хлеб, отщипывая кусочки жареного цыпленка. Пищу он поглощал с удивительной скоростью, учитывая, что при этом не пользовался ни вилкой, ни ножом, хотя ему очень понравились узоры на старинном столовом серебре.

Последние два часа он не прекращая ел и читал. Он поглотил такое количество еды, которое не снилось Джулии в самых кошмарных снах. Казалось, пища была для него топливом. Он выпил четыре бутылки вина, две бутылки сельтерской воды, все молоко, что было в доме, а теперь время от времени попивал бренди.

Он не опьянел – напротив, казался необычайно сосредоточенным. Он так быстро просматривал египетско-английский словарь, с такой скоростью перелистывал страницы, что у Джулии закружилась голова. Англо-латинский словарь был прочитан еще быстрее. За считанные минуты Рамзес освоил арабские цифры, сопоставив их с римскими. Она не смогла внятно объяснить систему нулей, но успешно продемонстрировала ее на примере. Потом он с не меньшей жадностью проглотил Оксфордский английский словарь, молниеносно проводя пальцем по колонкам слов, перебегая со страницы на страницу.

Разумеется, он не вчитывался в каждое слово. Он докапывался до основы, до корней, вникал в систему языка Джулия поняла это, когда Рамзес попросил ее называть каждый предмет, который попадался ему на глаза, и быстро повторял эти названия с необыкновенной точностью в произношении. Он запомнил названия всех растений в оранжерее – папоротник, банан, орхидея, бегония, маргаритка, бугенвиллея. Джулию изумляла его память. Проходило время – и он безошибочно произносил новые для него названия: фонтан, стол, тарелки, китайская посуда, серебро, кафельный пол, Рита…

Теперь он продирался сквозь дебри современных английских текстов, дочитывая «Панч». До этого он уже прочитал два выпуска «Стрэнд», «Харперс уикли» и все номера «Тайме», завалявшиеся в доме.

Он внимательно просматривал все страницы, дотрагиваясь пальцами до слов, фотографий и даже рисунков, словно был слепым и мог читать с помощью осязания. С тем же живым интересом он исследовал пальцами веджвудские тарелки и уотерфордский хрусталь.

Сейчас он с радостью смотрел на Риту, которая принесла ему кружку пива.

– У меня больше ничего нет, мисс, – поставив кружку на стол и отойдя в сторонку, сказала горничная и пожала плечами.

Рамзес схватил кружку, тут же осушил ее, кивнул Рите и улыбнулся:

– Египтяне любят пиво, Рита. Принеси еще, побыстрее.

Если Риту заставлять все время двигаться, ей не будет грозить помешательство.

Джулия прошла мимо папоротников и деревьев в кадушках и села за столик напротив Рамзеса. Он взглянул на нее и показал на картинку, изображавшую Гибсоновскую девушку^{3}. Джулия кивнула.

– Америка, – сказала она.

– Соединенные Штаты, – отозвался Рамзес.

– Да, – удивленно подтвердила Джулия.

Он молниеносно расправился с колбасой, отломил огромный кусок хлеба и съел его в два приема, одновременно переворачивая страницы левой рукой. На глаза ему попалось изображение мужчины на велосипеде. Рамзес громко расхохотался.

– Велосипед, – пояснила Джулия.

– Да! – сказал он, в точности копируя ее интонацию. Потом произнес что-то на латыни.

Надо вывести его на улицу, показать ему все-все.