Мумия из семейного шкафа (СИ)

— Я вам намекнул, а теперь сами постарайтесь сообразить, кто из прежних жильцов как зарабатывал деньги.

— Сейчас, — Степа вышла из кухни и через минуту вернулась со своей схемой. — Вот здесь у меня схематично показана вся история заселения квартиры.

Воронков взглянул на схему и присвистнул:

— Вот это да! Вы, Стефания Степановна, прирожденный сыщик. Так обстоятельно подойти к проблеме… Что ж, давайте посмотрим, кто есть кто.

— Сергей Петрович, может, не будем терять время, вы сразу укажете на наши ошибки и скажете, кому понадобилась Алинина квартира? — взмолилась я. Еще немного, и в театр мне уже можно не торопиться.

— Согласен, мне еще в управление заскочить надо. Вы правильно составили схему. Какая семья жила, когда, в каком составе. И, наверное, вышли бы на след настоящего убийцы Людмилы Поповой, если бы чрезмерно не увлеклись личностью Васильева.

— Ее все-таки убили, — Алина многозначительно покачала головой, как бы подтверждая, что она с самого начала сомневалась в самоубийстве молодой женщины.

— Да. Но вернемся к нашим баранам, я хотел сказать жильцам. Я вот смотрю, у вас на схеме, Стефания Степановна, как-то уж скромно обозначен прямоугольник с фамилией Шустов.

Степа напряглась. Семен Шустов прожил в доме совсем короткий срок. Да, собственно, он и не был официальным владельцем жилплощади. Квартира была зарегистрирована на его гражданскую жену Вику. Маргарита Александровна, бухгалтер ЖЭКа, вроде говорила, что его посадили за экономические преступления и вскоре его жена квартиру продала.

— Это вы его подразумевали, когда говорили, что люди стремятся к деньгам разными способами, в частности ловкачеством. У нас слишком мало было сведений об этом человеке, — в свое оправдание сказала Степа. — Мы только знали, что его посадили. А за что? У нас не было такой информации. Не могли же мы прийти в прокуратуру и там спросить о Шустове.

— Да. Как бы там на нас посмотрели? Скорей всего, турнули бы в три шеи, — заняла оборонительную позицию Алина.

— Алина Николаевна, с вашими-то связями? — мило улыбнулся Воронков.

— У меня нет знакомых прокуроров. С госбезопасностью и полицией я сотрудничала, а с прокуратурой как-то раньше не доводилось.

— Серьезное упущение.

— Вы смеетесь надо мной? — нахохлилась Алина.

— И не думал. У вас все впереди.

— Что вы этим хотите сказать?

— Господи, не придирайтесь к словам. Вы женщина общительная, список ваших знакомых растет как на дрожжах. Сегодня вы не знаете ни одного прокурора, а завтра у ваших ног будет их с десяток.

— Ну, если только так, — Алина благосклонно посмотрела на Воронкова, и ее пухленькие губки расплылись в довольной улыбке.

— Сергей Петрович, не отвлекайтесь, — по мне, это отступление было не к месту. Я катастрофически опаздывала.

— Да. Так вот, Шустов работал в экспериментальной мастерской оборонного предприятия. Занималась эта мастерская распиливанием алмазов, да, самых что ни на есть настоящих. Дело в том, что в некоторых приборах, производимых предприятием, использовались детали особой прочности. А в них присутствовал сверхпрочный природный материал — алмаз.

Мы слушали Воронкова, затаив дыхание. Я, например, не знала, что в нашем городе есть такое оборонное предприятие. А Алине даже в голову не приходило, что алмазы можно использовать не в ювелирных целях.

— При распиливании камня всегда возникают отходы, которые учитываются технологией. Крупные осколки используют в дальнейшем, а пыль списывают. Существует даже определенный процент списывания. Контроль на таких предприятиях очень жесткий, как говорится, мышь не проскочит. Все отходы и забракованные камни взвешивают и учитывают. А теперь я вас спрошу, слышали ли вы что-нибудь о технологии выращивания алмазов?

— Искусственных? — переспросила Алина.

— Нет, природных.

— А разве их не на приисках добывают?

— Я… Я, кажется, поняла, о чем вы говорите, — робко сказала Степа и замолчала, боясь опять ошибиться.

— Ну, говорите, — подбодрил ее Воронков.

— Я смотрела недавно передачу об одном ювелирном заводе. Там выносили бриллианты следующим образом. Сначала утаивали маленький осколочек, списывали его вес на пыль. Потом этот осколочек меняли на осколок весом побольше, разницу в весе опять списывали на издержки огранки. И так далее, пока маленький осколочек не превращался в солидный бриллиант.

— Молодец, — похвалил Степу Воронков. — Так же действовал и Шустов. Только он еще подбирал алмазы по прозрачности, поскольку на предприятие камни поступали разные.

— А что он дальше делал с алмазами, когда они «набирали» достаточный вес?

— Выносил и сбывал ювелирам. К слову сказать, именно через ювелиров вышли на Шустова. Дальше все по плану: арест, обыск, суд и колония строгого режима.

— Обыскивали эту квартиру?

— Да, Алина Николаевна, но здесь тогда ничего, кроме денег, не нашли. Алмазы он прятал на даче. Милиции их даже искать не пришлось, хозяин сам сдал свой тайник.

— Я, кажется, догадываюсь, что произошло дальше, — воскликнула Степа. — Шустов не все алмазы отдал. Да? Часть камней до сих пор находится в квартире. Так?