Мумия. Возвращение

В следующий момент в окне возникла голова солдата-мумии. Все это время воин Имхотепа непонятным образом удерживался на борту автобуса. Алекс истошно закричал, и бесстрашный Джонатан тут же последовал его примеру. Через секунду в общий хор вплелся душераздирающий вопль мумии. 

– Прикрой уши и пригнись, сынок, – послышался голос Рика.

Алекс присел, зажимая ладонями уши, и вовремя. Мистер О’Коннелл решительно шагнул вперед и воткнул ствол ружья прями в распахнутый в крике рот мумии, спустил курок, и голова воина Имхотепа разлетелась, словно гнилой арбуз, а тело, отброшенное выстрелом, оторвалось от автобуса, перелетело через парапет моста и камнем кануло в реку.

Алекс выпрямился и прокомментировал падение противника словами:

– Нарушение правил движения приводит к несчастным случаям. Правда, мамочка?

– Правда, сынок. – Эвелин в изнеможении опустилась на ближайшее сиденье.

Джонатан попытался переключить передачу, но коробка скоростей отозвалась лишь странным грохотом и скрежетом.

– Боюсь, что наш верный автобус на последнем издыхании, – печально покачал головой мистер Карнахэн, продолжая рулить. – Видать, отъездился, бедняга.

О’Коннелл помог Ардет-бею в залитой кровью одежде подняться на ноги:

– С тобой все в порядке, приятель?

– Да, – ответил предводитель медджаев, поморщившись от боли. – Однако вынужден признаться, что путешествие на верблюдах меня прельщает куда больше.

О’Коннелл наконец смог добраться до любимой женщины, которую он только что спас от смерти.

– Это оказалось довольно просто, – сказал он жене, и на его лице расцвела лукавая улыбка.

– Ну иди, иди сюда, – тихонько познала его Эвелин, маня пальцем. 

Через секунду супружеская пара уже заключила друг друга в крепкие объятия, обмениваясь пылкими и нежными поцелуями.

Алекс закряхтел, сморщился и отвернулся, чтобы не быть свидетелем этих, как он их называл, «телячьих нежностей». Недовольно встряхнув головой, он отправился по проходу в самый конец салона и устроился там на сиденье.

Автобус неожиданно сбавил скорость, хотя Джонатан не предпринимал для этого решительно никаких действий. Несколько раз натужно кашлянув мотором, истерзанная машина остановилась.

Обняв жену за талию, Рик заметил:

– Что-то для библиотекаря у тебя чересчур уж бурная жизнь.

– Зато без тебя она стала бы совсем невыносимой и скучной.

Они улыбались друг другу, испытывая облегчение оттого, что опасность осталась позади, как вдруг до них донесся придушенный возглас Алекса.

Обернувшись на звук, они увидели, что Лок-нах в красном тюрбане, зажав Алексу рот, вытаскивает мальчишку из автобуса. Глаза ребенка округлились от ужаса.

– Алекс! – вскрикнула Эвелин.

О’Коннелл бросился через проход к заднему окну автобуса. Через стекло он видел, что его сын бешено сопротивляется Лок-наху и двоим его приспешникам, пытающимся запихнуть его на заднее сиденье стоящего рядом лимузина.

О’Коннелл успел выскочить на мостовую, но черный лимузин взревел мощным мотором, объехал автобус и помчался по мосту. 

Джонатан и Эви чуть ли не кубарем выкатились из передней двери автобуса вслед за Риком, но О’Коннелл оказался проворнее и уже огромными скачками несся за лимузином. В этот момент пролеты моста начали расходиться.

Как чемпион по барьерному бегу, Рик перемахнул через опустившийся шлагбаум и помчался по все более круто поднимающемуся мосту. Разогнавшийся лимузин с легкостью преодолел пока еще небольшое расстояние между пролетами и очутился на другой половине моста. О’Коннелл изо всех сил сопротивлялся все более крутому подъему, который грозил сбросить его вниз, словно мальчишку со снежной горки. Отчаянным прыжком Рик преодолел оставшиеся несколько футов и, вцепившись в край пролета, повис над бездной.

Теперь О’Коннеллу оставалось только прыгать в воду. Он еще успел заметить, как на дальнем съезде с моста лимузин круто свернул и, мелькнув на прощание огоньками габаритов, скрылся из виду.

Рик безвольно разжал пальцы и заскользил по наклонной плоскости. У основания разведенного моста с бледными, вытянутыми лицами застыли Эвелин и Джонатан. Соскользнув к их ногам, Рик остался сидеть с видом человека, у которого вырвали сердце из груди. Его губы шевелились: он повторял имя сына.

О’Коннелл не плакал. Когда жена помогла ему подняться, он уже знал, что слез не будет. Разреветься, расслабиться означало бы признать свое поражение. И даже хуже: смириться с тем, что сын потерян для них, и, возможно, навсегда.

Ослабевший от потери крови Ардет-бей приблизился к скорбно молчавшей троице:

– Не беспокойтесь, друзья. Эти люди не причинят вашему мальчику никакого вреда. 

Эвелин, крепко державшая мужа за руку, встрепенулась:

– Почему ты так уверен в этом?

– Он им нужен, и нужен обязательно живым. Мальчик нужен теперь всему миру. У него на руке браслет Анубиса.

Эвелин впервые услышала об этой новости только сейчас и нахмурилась:

– Так значит, браслет у него?

О’Коннелл утвердительно кивнул и повернулся к Ардет-бею:

– Мой сын говорил, что видел пирамиды Гизы и развалины Карнака. Значит, нам следует искать его там?

Предводитель медджаев склонил голову: