Муос

Но со временем и ходы стали небезопасны. Сюда забредали пробившиеся с поверхности одичавшие животные, и некоторые из них уже мутировали. Встречались бандиты и даже каннибалы.

Однажды Драйв с Марго сидели в ответвлении городской ливневки, в одном из своих любимых мест, и тихонько разговаривали, держа друг друга за руки. Послышались приближающиеся шаги. Кто-то либо случайно, либо специально направлялся к ним. Драйв включил фонарь — чужих было четверо. Судя по форме — военные. У одного ожог оставил на лице чудовищные рубцы. У двоих — явные признаки лучевой болезни. У единственного на вид здорового военного с четырьмя капитанскими звездочками на погонах-лоскутках — в руках «Калашников».

— Ай да голубки! — воскликнул он. — Откуда ж вы такие?

— С Парка Челюскинцев.

— Это наша территория — здесь чужим делать нечего.

— Эта территория в юрисдикции Парка Челюскинцев, но если вы хотите, мы можем уйти, — пыталась сгладить назревающий конфликт Марго.

— Это территория полковника Северова. Вы нарушили границу, а значит, подлежите трибуналу по законам военного времени. Обыщите их.

Еще до команды капитана его подчиненные приступили к осмотру рюкзаков Марго и Драйва. Потом начали обыск. Покрытые язвами руки солдата похотливо ощупывали Марго. Она резко отстранилась и с размаху влепила солдату пощечину.

— Ах ты шлюха! — завопил тот и ударил девушку кулаком в лицо.

Драйв дернулся, но тут же получил удар автоматным прикладом в голову. Уже падая, теряя сознание, он услышал слова капитана:

— Она ваша…

Когда Драйв пришел в себя, его раскалывающуюся голову прижимал к бетонному полу тяжелый сапог капитана. У Марго на лице наливался синяк, взгляд был отрешенным. Она вяло застегивала пуговицы своего комбинезона, уставившись в никуда. Двое солдат посмеивались над третьим:

— Тебе ж говорили: водку от радиации пить надо. Не слушал — теперь и бабу трахнуть не можешь.

Капитан скомандовал:

— Ладно, побаловались и хватит. Идем к Северову. Он будет рад пополнению гарема.

Марго и Драйва не связывали, им просто сказали идти впереди. В спину им смотрел автоматный ствол. Было ясно: если капитан выстрелит, то не промажет. А тот, идя сзади, вполне дружелюбно их информировал:

— Видите ли, молодые люди. Вы, может быть, и будете обижаться на нас первое время. Но потом все поймете и примете как есть. Обижаться надо не вам на нас, а нам на вас. Это ж мы ваши хилые зады прикрывали, когда война началась! Мы! Я — капитан ПВО, эти бедолаги — солдаты-срочники и наш уважаемый полковник Северов. Нашим дивизионом только на подлете к Минску уничтожено восемь крылатых ракет. И где благодарность?

Шесть лет мы дохли с голодухи и от радиации в своем бункере, в то время как вы здесь жрали военные запасы тушенки. Полковник Северов, слава ему, повел нас в Минск. Что это была за дорога! На двенадцать МАЗов у нас был только один офицерский с герметической противорадиационной изоляцией. Остальные — пылесборники для бедолаг-солдат. Дошло до цели только пять машин. Мы пришли в ваш вонючий Муос как защитники. Ожидали достойных почестей и отдыха от войны. А нас, как последних колхозников, отправляют копать картошку и выращивать свиней. Нас — меня и этих героев!

Но полковник Северов сказал: «Нет, это не для нас! Мы защищали Минск, значит, Минск наш! Не хотят добром — возьмем силой!» Теперь под нашей рукой — шесть поселений. Тоже ведь сначала не хотели признавать власть полковника, но сраные крестьяне не умеют воевать, и мы за полгода малыми силами создали Милитарию Северова. Все справедливо: они нас кормят, мы их защищаем. А вообще, я думаю, единственный способ решения проблем Муоса — жесткая власть офицерства. Единая цель, единые задачи, порядок и справедливость…

Ты, парень, смотрю, крепенький, такие нам нужны. Если не нравится свиньям жопы мыть, тогда поступай в мой взвод, скоро сам офицером станешь. А за бабу твою не обижайся. Ведь баба воевать не может! Ее задача трахаться, рожать детей и работать. Наш полковник установил такой порядок: все женщины — это его гарем. Но каждый солдат имеет право пользоваться любой из них. Поэтому можешь сам, сколько хочешь, к ней похаживать, но голову себе этой дурью не забивай, незачем. Наша задача — война!

Драйв почти не слушал капитана: он сканировал в своей голове карту этой части Муоса. Согнувшись, они шли по трубе канализации. Фонарь, который держал один из солдат, едва выхватывал на несколько метров туннель, по которому были проложены трубы. Драйв незаметно сжал ладонь Марго, которая шла, опустив голову, и в нужный момент резко дернул девушку в сторону. Капитан явно не сообразил, что произошло, — ему показалось, что пленники ушли в стену. Но, подбежав, он увидел, что в стене туннеля зияет узкий, сворачивающий в сторону ход. Он выпустил в темноту очередь, но пули лишь цыкнули по изгибу стены.

— Мать твою, за ними давай!

Солдаты бросились в погоню, однако у них не было никаких шансов. Ни один человек в этой части Муоса не знал его так хорошо, как Драйв.