Мурмурация

Когда она подошла к перекрестку, облаянная, похоже, всеми собаками поселка, Лена и Витька были уже тут. Они стояли едва ли не спиной друг к другу и что-то строчили в телефонах. Ей оба обрадовались.

– Осталось Костю дождаться, – сообщила Лена, словно Аня сама этого не видела. – Где он потерялся, вообще?

– Я бы позвонил, но он телефон оставил в школе, – хохотнул Витька.

Наконец появился и Костя. Аня услышала, что он идет, еще издалека, по голосящим псам.

– По поселку не пройти незамеченным, – сказала она, чтобы хоть что-то сказать.

– Да не, никто на этих пустобрехов внимания не обращает, – отмахнулась Лена. – Если никто не идет, они все равно гавкают. Или баба Нюра свою Найду спустит, и та всех, что на привязи остались, взбаламутит.

– Давайте уже скорее пойдем за моим телефоном, – влез в разговор подошедший Костя. – У меня уже прямо ломка началась без него, я каждые пять минут по карманам шарюсь, его ищу.

– Не надо было на самом деле оставлять, балбес! – Лена тихо засмеялась.

Тихо переговариваясь, они подошли к школе, обогнули ее со стороны футбольного поля, где по очереди проскользнули через запасную калитку, которая даже ночью закрывалась только на крючок, и двинулись к самому зданию.

– Кажется, нам не придется просить ключи и врать, – произнес Витя и посмотрел на Лену. Аня почувствовала, что упускает что-то. Что-то секретное, известное этим двоим, да и Косте, наверное, тоже. Только не ей. Обидеться не получилось, она ведь и сама скрывала многое. Но все равно стало не по себе.

Чтобы не смотреть, как они переглядываются, Аня уставилась на школу и поняла, о чем говорит Витя. В спортзале горел свет.

– Плакал мой телефон до завтра, похоже, – угрюмо произнес Костя. – Надеюсь, там сейчас что-то интересное происходит, а не просто ночное мытье полов и таскание матов.

Аня попыталась представить, что она посчитала бы достаточно интересным, но не успела. Они остановились напротив окна.

– Ближе не подходим, нас будет видно, держимся на таком расстоянии, – скомандовала Лена и ухватила за руку Витьку, который собирался шагнуть дальше. Да и не убрала руку, так и держала. Аня бы сама с удовольствием за кого-нибудь схватилась, но вместо этого пришлось обнять себя за плечи и попытаться не заорать.

Потому что Лена была права. Нарисованные круги, испещренные знаками, не могли быть ничем иным, кроме как пентаграммами для вызова демона, но это полбеды. В спортзале был и сам Аркадий Викторович. С мрачным и серьезным лицом он ползал по пыльному полу и дорисовывал знаки. Потом поднялся на ноги, из рюкзака достал свечи и стал расставлять их по лучам звезды.

– Вот дура-а-ак, обычные парафиновые свечи из соседнего магазина, – шепнул Витька.

– Что… – начала Аня, но замолчала, увидев, как сильно сжала Витькину руку Лена. Зачем ей это делать, если не для того, чтобы под предлогом страха снова сблизиться? Аня делала так же, когда ходила в кино на ужасы. Сначала схватить руку, потом прижаться, позволить обнять.

Словно услышав ее мысли, Лена разжала пальцы и даже чуть отодвинулась от Витьки, на пару сантиметров, не больше, и сухо пояснила:

– Рощин обожает корчить из себя знатока во всем. Он уверен, что для таких вот… мероприятий нужны восковые свечи или из жира.

– Человеческого лучше всего, – хихикнул Костя, снова разряжая обстановку. Но они отвлеклись, а физрук тем временем выключил свет и зажег свечи. Забыв об осторожности, все четверо прильнули к стеклу, стараясь рассмотреть получше.

Кажется, Аркадий Викторович что-то произносил, но им не было слышно из-за расстояния и двойного стекла. А потом он достал нож, обычный складной нож, щелкнул им и резанул себе руку. Кажется, Аня вскрикнула – и тотчас почувствовала на лице руку Вити.

– Тихо, вдруг услышит, – шепнул он, прижимаясь к ней и успокаивающе поглаживая по плечу. Руку так и не убрал, словно не был уверен, что она справится с собой.

Тем временем физрук окропил своей кровью пространство вокруг свечей и потянулся за рюкзаком. Он неловко достал какую-то упаковку и принялся зубами рвать ее, пытаясь достать бинт.

– Вот же и правда дурак, – не удержался Костя. – Прикиньте, если этот альтернативно одаренный сейчас кровью истечет еще до конца ритуала? Вот смеху-то будет!

Но не засмеялся. Да и никому смешно не было. Прийти на помощь и выдать себя не хотелось, но и видеть, как кто-то умирает от потери крови, было жутко. Аня уже думала позвонить в скорую помощь, но останавливало то, что ехать она будет из города. В само́м поселке врачи были только в психиатрической больнице, да еще фельдшер новый.

Пока она решала, что делать, Аркадий Викторович справился с бинтом и сумел остановить кровь. Он снова обошел свой рисунок по окружности, размахивая руками. Губы у него шевелились.

– Ладно, тут все ясно. – Лена, похоже, первая пришла в себя. – Физрук псих. Хорошо, что мы теперь учимся в другой школе.