Мушкетер

На шум подбежал слуга. Мушкетер сказал:

– Портос. Представляешь, Гримо?

Гримо посмотрел на меня, скупо улыбнулся и, успокоенный, отошел. Мне подумалось, что слуга и господин составляют прекрасную, хотя и очень странную пару.

Между тем короткий приступ веселости прошел. Господин Атос снова впал в меланхолию, разница с предыдущим его поведением заключалась в том лишь, что теперь, прежде чем выпить, он чуть приподнимал стакан в мою сторону. При желании это можно было истолковать как любезность, мол, пью за ваше здоровье. Я кивал в ответ – но, конечно, угнаться за мушкетером не мог никак. Да и не испытывал особого желания напиваться.

Спустя примерно полтора часа, слуга Атоса приблизился и что-то шепнул на ухо своему господину. Атос проявил признаки слабого интереса.

– Ты уверен? – спросил он. Как я уже говорил, в его голосе не угадывалось ни малейших признаков опьянения.

Гримо кивнул.

– Хорошо, – сказал Атос. Вытащив из кармана кошелек, он бросил его слуге. – Расплатись. Вынужден вас оставить. Служба! – сказал он мне. – Рад был познакомиться. Вы чертовски приятный собутыльник, Портос. Портос! Ха! – он снова коротко хохотнул, поднялся, прицепил к поясу лежавшую на столе шпагу, надел шляпу и направился к выходу. Двигался он прямо, но, присмотревшись, можно было заметить в его походке некоторую неуверенность.

Я вышел следом. Пить мне не хотелось, идти домой – того пуще. На улице мушкетер еще раз любезно поклонился мне. В сопровождении своего немногословного слуги, он скрылся в одном из соседних домов.

Мне ничего не оставалось, как продолжить бесцельное шатание по городу. Но уже через несколько шагов я споткнулся об чью-то некстати подставленную ногу. Едва не упав, я машинально схватился за первую попавшуюся опору. Опорой оказался как раз обладатель подставленной ноги.

– С ума вы сошли, что ли?! – вскричал он и изо всех сил толкнул меня, так, что я вновь чуть не упал. – Или ослепли?!

Выпрямившись, я внимательнее присмотрелся к обидчику. Его пышный щегольской камзол из ярко-красного бархата, затканный золотыми и серебряными нитями и перехваченный выше талии розовым шелковым шарфом, выгодно отличался от моего потертого колета и запыленных ботфортов с разбитыми носками. Да и плюмаж на шляпе наверняка стоил дороже всей моей одежды. Рядом с ним стояли еще двое, в красных плащах с белыми крестами и высоких ботфортах – мушкетеры его высокопреосвященства.

Мое уныние исчезло без следа, уступив место негодованию и желанию хорошенько проучить задиру. По высокомерно-презрительной усмешке я сразу понял, что этот щеголь сознательно подставил мне подножку. Он заслуживал хорошей трепки, и я лишь раздумывал, с чего начать.

Обидчик мой презрительно хохотнул:

– Да этот провинциал еще и глухонемой! – бросил он, обращаясь к своим собеседникам. – Стоило бы его научить хорошим манерам.

– Так займитесь этим, господин учитель! – заметил я столь же презрительно. – Правда, для школьного учителя вы чересчур пестро наряжены. В таком наряде чертовски неловко действовать указкой! – и я выразительно скользнул взглядом по его шпаге, висевшей на расшитой золотом кожаной перевязи. Шпага действительно выглядела щегольски, но, в то же время, выдавала в своем владельце опытного бретера. Собственно, это была не шпага, а итальянская скьявона, с уменьшенной защитной перекладиной и витой позолоченной гардой.

Он вспыхнул и схватился за оружие, но один из гвардейцев кардинала тронул его за локоть и отрицательно качнул головой. Тогда разряженный наглец, поворотившись ко мне и, чванливо подбоченясь, предложил перенести нашу беседу подальше от посторонних глаз.

– Например, на Пре-о-Клер, – предложил он. – Через час. Надеюсь, вы успели узнать это место? Ведь, судя по вашему костюму, вы лишь сегодня заявились сюда из провинции и, возможно, не знаете Парижа!

Я почувствовал себя уязвленным. Мне казалось, что мой внешний вид свидетельствует не только о воинственности, но и о превосходном вкусе.

– Хоть я здесь недавно, – запальчиво ответил я, – мне неплохо знакомы окрестности аббатства Сен-Жермен де Пре! И немало любителей поучать других я там избавил от этой пагубной привычки!

На самом деле мне еще ни разу не довелось драться на дуэли – за исключением того, случая, когда два вертопраха попытались сорвать с меня плащ. Но поскольку тот случай касался именно детали моей одежды, я с чистой совестью мог сказать то, что сказал. Сказанное прозвучало достаточно внушительно. Во всяком случае, тень озабоченности легла на лицо моего соперника. Я же, смерив его и его друзей надменным взглядом, неторопливо пошел прочь.