Мушкетер

– Познакомьтесь, Портос, это мой дальний родственник[7] . Зовите его Арамисом, – он усмехнулся. – Еще одно странное имя, непереносимое для слуха парижан. Он попал в щекотливое положение, и я уговариваю его сменить сутану на мушкетерский плащ или гвардейскую кирасу. Собственно, сутану наш аббат уже снял, но вот относительно военной службы до недавнего времени колебался. Но, кажется, я его уговорил.

Арамис покраснел.

– Разве что временно, – смущенно заметил он, пожимая мне руку. – Да и то, я еще не решил. Признаться, меня никогда не прельщала военная карьера, я всегда мечтал связать свою жизнь с церковью.

Приглядевшись, я понял, что отказавшийся от сутаны аббат не так уж юн, хотя и моложе Атоса. Во всяком случае, проницательный взгляд и незаметные поначалу мелкие морщинки, бегущие от уголков глаз, заставили меня набросить как минимум четыре-пять лет к первоначально предполагавшемуся возрасту. В его движениях так же проступала скупая гибкость, больше соответствовавшая зрелому человеку, которую он старательно прятал за подчеркнуто-жеманной манерой поведения.

– Временно, не временно, – проворчал Атос. – Разве есть что-нибудь вечное на этом свете? – он прищурился. – Сдается мне, понятие о монашеской жизни у вас очень своеобразно, – он указал на перевязь шпаги, выглядывавшую из-под плаща молодого человека.

– Монахи, освобождавшие Гроб Господень, тоже носили оружие, – кротко возразил Арамис. – Но от этого они не переставали быть духовными лицами.

– Ну-ну. То есть, тот офицер, которого вы сегодня так удачно прикололи на Пре-о-Клер – переодетый сарацин? – невозмутимо поинтересовался Атос. В глазах Арамиса сверкнула молния, которая впрочем, тут же погасла. Как ни был я занят невеселыми мыслями, но меня чрезвычайно заинтересовал родственник Атоса. В отличие от прямодушного и благородного Атоса, в нем, похоже, уживались два человека. Один, жеманный и лукавый монах, не вызывал у меня особого интереса. Куда любопытнее и привлекательнее показался мне другой Арамис – человек сильных страстей, самолюбивый и вспыльчивый, могущий стать чрезвычайно опасным для недругов.

Атос повернулся ко мне.

– Да! – вспомнил он, и тотчас словно облачко набежало на его лицо. – Что должны были означать ваши слова, Портос? Надеюсь, вы пошутили?

– Увы! – мрачно ответил я. – Вовсе нет. Я поставлен перед выбором, который ничем, в сущности, не отличается от того, о котором вы только что сказали, Атос, – и я осушил стакан. – Простите, но я не могу рассказать всего.

При этих словах Арамис немедленно поднялся.

– Прошу меня простить, – сказал он, с обезоруживающе виноватой улыбкой. – У меня еще есть кое-какие дела, – он взял шляпу, лежавшую на скамье. – Надеюсь, мы еще встретимся.

– Нет-нет, вы тут ни при чем, Арамис, – поспешно сказал я. – Дело вовсе не в вашем присутствии, просто я получил секретный приказ, содержание которого не могу раскрыть даже друзьям. И он поверг меня в отчаяние. Даю слово – вы тут ни при чем!

Арамис пристально посмотрел на меня, ничего не ответил, но после короткого колебания(,) вернулся на свое место.

– Полноте, Портос! – произнес Атос с ободряющей улыбкой. – Нет на свете таких приказов, которые могли бы повергнуть мушкетера в отчаяние!

– Я не мушкетер, – уныло произнес я. – Возможно, будь я мушкетером, дело могло сложиться иначе.

– Пока не мушкетер! – воскликнул Атос. – Но непременно будете им!

– Боюсь, что теперь мое будущее под очень большим вопросом, – голос мой при этом предательски дрогнул.

Высокий лоб моего друга прорезала глубокая морщина.

– Что это значит, Портос? – спросил он. – Надеюсь, этот приказ не предписывает вам немедленной отставки? Понимаю, что вы не можете сообщить нам его содержание – и вы совершенно правы, служба есть служба, – но предаваться унынию, имея друзей, мне кажется, удивительным. Если вам нужна помощь – только дайте знать! Моя шпага чего-то стоит, и она всегда к вашим услугам!

Я был растроган. Но, к сожалению, эта действительно превосходная шпага никак не могла помочь мне выйти из положения, в котором я оказался.

– Мне предстоит покинуть Париж, – сказал я со вздохом. – Государственная служба, господа. Я буду отсутствовать несколько дней, возможно – две недели... – тут я вспомнил о Мушкетоне, который все еще наблюдал за домом Лакедемов. – Атос, могу ли я воспользоваться помощью вашего слуги?

Атос тотчас знаком подозвал Гримо, стоявшего в отдалении. Когда тот приблизился к столу, я попросил его отправиться на улицу Кассет и передать Мушкетону, чтобы тот возвращался домой и готовился к дальней дороге. Выслушав меня, Гримо вопросительно взглянул на своего господина. Атос молча кивнул.

После ухода слуги, мой друг вновь обратился ко мне.

– Так расставание с Парижем вызывает у вас такую скорбь? – он недоверчиво покачал головой. – Или вас печалит мысль о том месте, куда вы направляетесь? Полно, Портос, встряхнитесь же!

Арамис улыбнулся. При этом взгляд его оставался цепким, настороженным и вовсе не веселым.