Мушкетеры. Том 2. Тень над короной Франции

Он замолчал, увидев новое лицо. В дверях стоял Лорме, седовласый слуга Анны, и смотрел на д’Артаньяна с такой оторопью и страхом, словно видел перед собой нечто диковинное и ужасное, никак не способное находиться в нашем мире. От этого взгляда у гасконца вновь пополз холодок по спине.

– Что стряслось, любезный Лорме? – громко спросил он, пытаясь наигранной бравадой тона рассеять то страшное напряжение, в котором они все пребывали. – Вы что, испугались трупа? если вспомнить, сколько народу вы отправили на тот свет, такая чувствительность поистине…

– Вы живы, сударь? – произнес Лорме с невыразимым удивлением. – Вы здоровы и – на ногах?

– Черт возьми! – с нешуточной обидой воскликнул гасконец. – А вы что же, рады были бы видеть меня мертвым или больным? Да что с вами такое, дружище?

Лорме медленно произнес, переводя взгляд с одного на другого:

– Примерно час назад к дому миледи Кларик подъехала карета, и вбежавший в дом человек передал хозяйке записку от вас. Вы писали, что сегодня утром ранены на дуэли, и состояние ваше столь безнадежно, что вы не рассчитываете дожить до вечера, и потому просите ее немедленно приехать, чтобы попрощаться… Записка и сейчас лежит в доме, она написана вашим почерком, сударь…

– И она… – прошептал д’Артаньян и замолчал, боясь закончить фразу.

– И она уехала с этим человеком, – безжалостно продолжал Лорме. – Это произошло, когда меня не было в особняке, – уж я бы непременно отправился вместе с ней, несмотря на то, что узнал ваш почерк. Уж простите, но я на этом свете верю только богу и хозяйке, а более никому. Но меня не было… Быть может, на это и рассчитывали. – Он повторил убитым голосом: – я никому не верю, и уж, конечно, не стал бы верить этому самому Бонасье…

– Бонасье? – вскричал д’Артаньян. – При чем тут Бонасье?

– Слуги рассказали, что этот человек назвался господином Бонасье, вашим квартирным хозяином с улицы Могильщиков. Невысокого роста, пожилой, с проседью, в коричневом камзоле…

– Да, это он! – воскликнул д’Артаньян. – Но я же не живу у него… Больше не живу…

– Теперь и я это знаю, сударь. Но никто ведь этого не знал, вы не говорили…

– Я не успел ей рассказать… – покаянно пробормотал д’Артаньян.

Он действительно не успел – еще и потому, что пришлось бы рассказать, при каких обстоятельствах пришлось столь неожиданно покинуть дом на улице Могильщиков. Д’Артаньян решил как-нибудь попозже, при удобном случае, совершенно мимоходом упомянуть, что давно уже переехал на улицу Феру…

– Но если она не знала, что я сюда переехал, как она могла прислать сюда вино?! – вскричал он. – Что бы мне подумать об этом раньше, бедняга Нуармон остался бы жив… – И тут он опомнился. – Господи, что же мы стоим? Нужно немедленно что-то делать… Я же не писал никакого письма, какая, к черту, дуэль… его высокопреосвященство…

– если вы запамятовали, монсеньёр нынче утром выехал в Ла-Рошель, – сурово сказал де Вард. – Ах, как удачно наш неведомый враг выбрал момент… Вы умерли бы от яда, а ее тем временем похитили…

– Похитили? – повторил за ним д’Артаньян. – Но…

– Вы все еще полагаете, что речь идет о невинном розыгрыше?

– Нет, конечно же, нет… Боже мой, что делать?

– Давайте подумаем, – протянул де Вард. – Монсеньёра нет в Париже, даже если мы немедленно пошлем к нему гонца, пройдет слишком много времени… Капитан де Кавуа уехал с кардиналом, и отец Жозеф тоже, и Анж… Никого, кто обладал бы правом отдавать приказы и приводить в движение гвардейцев, полицейских и агентов… Рошфор! если он еще не отправился вслед за монсеньёром, как собирался, мы спасены! я скачу к Рошфору!

– А я возьму за глотку эту каналью Бонасье, – сказал д’Артаньян решительно, пытаясь одновременно надеть перевязь со шпагой, заткнуть за пояс пистолеты и взять со стула плащ. – Без сомнения, это он, меня полагали мертвым, так что он не ждет сюрприза… Каюзак, вы со мной?

– А как же, – прогудел великан. – Мало ли с чем вы там можете столкнуться…

– Позвольте и мне с вами, господа, – сказал Лорме.

– Конечно, конечно, – сказал д’Артаньян, кидаясь к выходу. – Поспешим!

Они добежали до улицы Могильщиков и остановились перед знакомым домом, откуда д’Артаньяну совсем недавно пришлось позорно спасаться бегством через окно, – вот это самое…

– Лорме, встаньте вон там, чтобы птичка не упорхнула через окно, – распорядился д’Артаньян. – Дело нехитрое, окна первого этажа расположены низко… За мной, Каюзак!

Они ворвались в дом, отпихнув растерявшуюся служанку, успевшую пролепетать, что хозяин изволит отдыхать. Кинулись в спальню.

Достопочтенный галантерейщик и в самом деле возлежал на широкой супружеской постели, с которой у д’Артаньяна были связаны кое-какие воспоминания, от коих стало теперь стыдно. При виде вошедшего гасконца Бонасье так передернулся, что, показалось, его вот-вот хватит удар. Медленно подняв руку, он указал на д’Артаньяна пальцем, бормоча:

– Так не бывает, не бывает…