Мусорные хроники

«14.06.2009. День шестой.

Сегодня я понял, почему все молчат. Мы с Еленой Свибловой проводили разведку нового района и вышли к какому-то учреждению, видимо, имевшему государственное значение (если тут вообще есть государство).

Из дверей учреждения люди выходили с бумагой и практически сразу начинали говорить. Затем рвали бумагу, выкидывали её и снова замолкали.

Я подобрал несколько обрывков и смог определить нечто похожее на товарный чек. Там значилось число слов, стоимость их в дюпонах (видимо это местная валюта), а так же срок, в который положено высказаться. Что характерно, язык, на котором написаны чеки, идентичен русскому.

Судя по всему, в обществе здесь слова и сама речь считается привилегией. Её можно купить, но насколько это дорого и действенно, я пока не определил. Возможно всё сказанное имеет существенные последствия. Или это просто аналог дорогому украшению. Так же я не знаю, запрещено ли поднимать какие-то определенные темы. Или люди сами себя так ограничивают?

Я слышал около дюжины выступлений. Все восхваляли главного, бесов и тишину. Некоторые доносили на разговаривающих знакомых, предлагали ввести новые запреты или кого-то наказать. Но ни один не заявил хотя бы вскользь, что ему что-то не нравится. Как будто они впадают в эйфорию от права говорить и забывают об ужасе, что творится вокруг.

Приведу в пример одно из таких выступлений. Оно записано на диктофон, но я продублирую его здесь:

„Славься великий главный! Спасибо вам, бесы, милые наши! Столько мерзавцев развелось вокруг, но благодаря вам у меня крепнет вера в людей. Здоровья вам!

Слышал недавно, как один отморозок обворовал продуктовый магазин и скрылся. Причём украл даже не деньги, а просто еду. По-моему, это возмутительно! Таких надо вешать без всякого суда, я считаю! Если не можешь купить, то иди работай. Одной работы не хватает? Найди вторую! Мне вот почему-то на всё хватает. Но если бы прибавочку дали, я бы благодарен был по гроб жизни!“

Елену захлестнуло возмущение, и она не сдержалась. Подошла к одному из поющих дифирамбы и отругала за лживость. Я даже не успел заметить, в какой момент она от меня отдалилась, а обратил на это внимание, услышав её голос.

Тут же прибежали люди в форме и набросились на неё с дубинками. Били жестоко, насмерть. Я видел, как кровь брызжет во все стороны, и слышал, как безумно кричит Лена. Но я… я просто сбежал. Должен был хотя бы попытаться её спасти, но ничего не смог с собой поделать.

Что ж… это будет на моей совести.

P.S. Самое ужасное, что мне кажется, будто я тогда выругался вслух. Надеюсь, никто не слышал».