Мусорщики "Параллели" VII (СИ)

— Мы не чудовища! — взревел Аджит, взмахнув руками, туго обтянутых множеством, плотно прилегающих друг к другу ремешков. Что-то под потолком лопнуло, и Рашми испуганно охнула. — Не мы развязали Первую и Вторую Башенные войны! Не мы чуть не устроили ещё одну!

— Разве? — Чуви вновь хмыкнул и прищурил правый глаз, повернув голову к Аджиту. — А мне показалось, что вы очень даже были готовы устроить очередную полномасштабную войну. Разве не ради этого мы вынуждены были изолировать вас в Пустошах? И ведь не зря по итогу. Обидно лишь то, что ни мои доводы, ни доводы матери или дяди на вас так и не подействовали.

— И это мне говорит тот, кто умыл руки? Мы, в отличие от тебя, не только мечами пытались махать! — прервал молчание Ракеш. Голос его был эхом, будто исходившим из потусторонья. Сейчас он был напряжён, как натянутая струна.

— А поговорить по душам с Беном Гури вы тоже пробовали, ась? — глумливо обратился к среднему брату Чуви, — Что молчите? У всех руки испачканы! Но что мы всё воду льём из пустого в порожнее. Мне вот, что интересно: как там поживает мой старший братец Нетжкоэн? Судя по тому, как один из Авелийских фортов, удачно державший оборону несколько дней кряду, за считанные минуты был превращён в руины, стоило лишь старшему братцу там объявиться, то весьма неплохо! Значит, и с него сняли оковы?

— Откуда ты… — слабым голосом проскрипел Аджит.

— О, прадед Авель! — выкидывая окурок и возведя глаза к потолку, протянул Чуви. — Неужели вы думаете, что если мы не можем к вам отправить войска, то мы не способны направить к вам разведчиков? Инженеры за это дело не так уж и сильно деньги дерут. Правда, только за разведчиков, что обидно, ну да ладно. Что же насчёт оков, то ответ на эту загадку я и сам додумал. Это ведь ты украла генетический код - мой и её, любимая? Что молчишь? Эх… Кстати! А что это вы, мои милые родственнички, до сих пор носите эти скучные балахоны, ась? Зачем эта маскировка, когда вы и так себя выдали? Ну же, сбрасывайте их, или я сорву их силой.

Аджит угрожающе зашипел, но затем он сосредоточился на Ракеше. Тот медленно помотал головой. Аджит, издав что-то нечленораздельное, небрежно сбросил с головы капюшон и расстегнул защёлку на шее: балахон упал на землю. Ракеш и Рашми тоже сбросили свою маскировку. Чуви наблюдал за ними с нескрываемым любопытством, однако когда они сбросили свои походные одежды, на его лице появилось глумливое выражение, и он, указывая пальцем на каждого из них по очереди, начал смеяться, как умалишённый.

— Ха-ха, вы припёрлись сюда в этих клоунских нарядах, серьёзно, ха-ха?! Ой, не могу, вот рассмешили меня, так рассмешили, а ведь их маман для вас шила, ха-ха-ха. Самое нелепое было её увлечение в те годы, ха-ха-ха. Ой, сейчас желудок от смеха сведёт.

— Да иди ты к чёрту! — взревел покрасневший Аджит, сжав правую руку левой рукой, крепко стиснутую в кулак и с ненавистью уставившись на Чуви, что, присев на корточки, действительно схватился за живот.

Глициния, выжидавшая момент, чтобы сбежать, на мгновение забыла о побеге, так как её одолело любопытство. Она никогда не видела этих троих без балахонов, а их лица скрывал сумрак капюшонов. Теперь Глицинии представился шанс внимательно рассмотреть каждого из них. Она всмотрелась сначала в Ракеша. Затем аккуратно повернула голову на бок и, несмотря на то, что её надзирательница ещё сильнее сдавила ей шею, изучила Рашми. И в конце заострила своё внимание на их лидере - Аджите. Да, вид у них действительно был немного глуповатый, но, как посчитала Глициния, Чуви слишком их принижал. Было в их образах что-то и внушительное.

Их объединял одинаковый цвет и узор одежды: вертикальные полосы, чёрные и сизые. От этого простого рисунка немного рябило в глазах.

Ракеш был красивым молодым мужчиной с длинными, почти до поясницы, прямыми платиновыми волосами. Он слегка хмурился, сморщив брови над и ровным точёным носом и пепельной кожей а уголки его тонкого, изящного рта изогнулись в недовольной гримасе. Его ярко-алые раскосые глаза были сосредоточены на Чуви, а правая рука в любой момент готова была сомкнуться на оставленной им неподалёку косе. При этом он продолжал мерцать пурпуром, чуть просвечиваясь.

Ракеш был одет в плотно застёгнутый сюртук, доходивший ему до икр, подвязанный чёрным широким ремнём с бляшкой в форме двух прилегающих другу к другу треугольников (нижний раза в два меньше верхнего), и в чуть расширяющиеся к коленям штаны, заправленные в высокие чёрные сапоги.