Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

Джабали поторопился сделать оговорку: столь избирательный взгляд на человечество скорее присущ мышлению жителей Среднего Востока, чем обитателей Юго-Восточной Азии. Снова вспоминается вопиющее различие, отмеченное антропологом Гиртцем: ислам, поглощающий в бурых пустынях Среднего Востока целую чужую культуру, – и тропический ислам, существующий на лоне пышной, благодатной природы, – культурный слой, не составивший насильственной замены индуизму и буддизму, но мирно легший поверх обоих – или рядом. Пускай Средний Восток имеет некую особую важность в глазах западной печати – хотя он и в самом деле исключительно важен: это родина пророка Мухаммеда и арабского языка, на котором написан Коран, – да только, рассуждая с точки зрения демографии, сердце ислама находится нынче на Индийском полуконтиненте и архипелагах Юго-Восточной Азии. Если демократия западного образца остается на Среднем Востоке крайне спорным вопросом и камнем преткновения – поскольку само слово «демократия» непроизвольно связывают с разгромленным Ираком и президентом Джорджем Бушем-старшим, то для таких южно– и юго-восточно-азиатских государств, как Индия и Индонезия, где живет полмиллиарда мусульман (арабский мир населяют лишь 300 млн мусульман), западная демократия – вне подозрений и превыше упреков. «В Индонезии, – сказал Джабали, выпускник медресе, – никакой политический деятель, ставящий исламское государство превыше демократического, заметной поддержки на выборах не найдет. Но, конечно, процентов пять избирателей поддерживают радикальные партии вроде Меджлиса индонезийских моджахеддинов [Собрания священных воинов] и Хизбут-Тахрира [Партии свободы], желающих создать халифат. Еще 10 % голосуют за то, чтобы ворам отсекали кисти рук». Демократия, которую Буш пытался навязать Ираку силой, мирно возникла и развивается в Индонезии без помощи Буша.

В Индонезии поразительно то, что мусульманские богословы без посторонних подсказок и намеков стали поборниками веротерпимости. Особенно это изумляет в Ачехе – наименее синкретической и оттого наиболее правоверной области архипелага. «Мы довольны своей жизнью, – сказал Саби. – Тут не Средний Восток, тут не воюют исключительно ради удовольствия воевать во имя Божие. Вера не должна выискивать себе врагов. У нас добрые отношения с индусами, буддистами, христианами и прочими. Просвещение, образование и благосостояние – не идеология! – вот что укрепляет веру. Саби посетовал: песантрен

[66] (особо строгие медресе) сосредоточивают внимание на отличиях мусульман от иноверцев». Путешествуя по Индонезии поколение с лишним назад, В. С. Найпауль писал именно о таких школах: они всего лишь «учат нищих оставаться нищими». Находясь в Индонезии – год был 1981-й, – он замечает: исламу «…присущ исконный недостаток – недостаток, сказавшийся на всей исламской истории: это вероучение ставило политические вопросы, не предлагая никаких возможных решений – ни политических, ни практических. Оно предлагало только веру, и ничего иного. Оно предлагало только Пророка, способного уладить все, – однако Пророка уже не было на свете. Такой политический ислам порождал ярость и безвластие» [7].

Слова Найпауля бесспорно применимы к политическому исламу, процветающему на Среднем Востоке, – но в Индонезии после того, как Найпауль ее покинул, произошли заметные перемены. Песантрен, которые посещал Найпауль, существуют по-прежнему – однако в стране ныне имеется гораздо больше медресе, преподающих вероучение шире и мягче. «В Индонезии, – сказал мне Саби, – религия не бывает черно-белой, здесь у нее множество полутонов». Али-Аса Абу-Бакар, еще один исламский богослов, коллега Саби, работающий в том же учебном заведении, сообщил мне: Коран и Хадис, вне сомнения, остаются священными, однако «география позволяет Индонезии толковать веру на особый лад. Мусульмане Среднего Востока, – продолжил он, – одержимы воспоминаниями о славном прошлом – наше минувшее было иным, и нас не гнетет бремя подобной памяти». Он бегло перечислил имена женщин, обладавших немалой властью и общественным весом в эпоху Ачехского султаната – в XVII и XVIII вв.: Сафиат уд-Дин, Камалатсия, Инайятсия и т. д.