Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

Заглянем за кромку Индийского океана, в западный Тихий. Здесь у китайского флота забот хватает: здесь находится то, что китайские стратеги зовут «Первой островной цепью». Вытянувшаяся от севера к югу, она включает в себя Японию, острова Рюкю, Корейский полуостров, Тайвань, Филиппины, Индонезию и Австралию [3]. За вычетом Австралии, все перечисленные земли надо рассматривать как пороховые бочки. Нужно принимать в расчет и вероятный развал Северной Кореи, и войну между обеими Кореями; не следует исключать и возможного конфликта с Америкой по тайваньскому поводу; надо помнить о пиратах и террористах, способных препятствовать доступу торговых китайских судов к Малаккскому и другим индонезийским проливам. Еще актуальны территориальные споры насчет океанского ложа в Восточно– и Южно-Китайском морях, поскольку там, возможно, имеются залежи нефти. Китай и Япония выражают взаимные претензии из-за прав на острова Сэнкаку (Дяо Юй-дао), лежащие в Восточно-Китайском море. С Филиппинами и Вьетнамом идут дебаты из-за островов Спратли, расположенных в Южно-Китайском море, – речь идет обо всех островах или хотя бы нескольких из них. В случае с островами Сэнкаку полемика отчасти полезна пекинским политикам: можно по мере надобности подогревать и раздувать китайский национализм; а вот пекинские морские стратеги смотрят на этот вопрос весьма угрюмо. Глядя с китайского тихоокеанского побережья на «Первую островную цепь», они видят, как заметили профессора Военно-морского колледжа Джеймс Холмс и Тоси Йосихара, нечто «обратное Великой Китайской стене»: умело выстроенные укрепления американских союзников, чьи сторожевые башни высятся в Японии, на островах Рюкю, в Южной Корее, на Тайване, Филиппинах и в Австралии. Все они в состоянии заградить Китаю доступ к мировому океану. Китайские стратеги изучают карту и ощетиниваются при мысли, что флот их загнан в угол.

Возьмите хотя бы две Кореи – объединение которых, мягко говоря, было бы для Китая геополитически нежелательным. Выдаваясь в океан из Азиатского континента, Корейский полуостров господствует над всеми судоходными путями к северо-востоку от Китая и, в частности, «держит под мышкой» Бохайский залив, где у Китая имеются обширнейшие нефтепромыслы на шельфе. Хуже того: объединенная Корея способна стать Кореей националистической – и не чувствующей никакой особой приязни к великим соседям: Китаю и Японии, которые когда-то пытались помыкать ею и даже захватить. Расчлененная Корея пока что выгодна Китаю, ибо Северная Корея – пускай ее непроницаемый для разумения режим и заставляет китайцев почесывать в затылке – служит преградой, отделяющей Китай от живой, процветающей и демократической Южной.

Что до Тайваня, это иллюстрация к одному из основных правил всемирной политики: подоплекой нравственных вопросов зачастую служит стремление добиться власти. Все подряд рассуждают о Тайване с точки зрения моральной, поскольку его независимость – или утрата оной – играет огромную геополитическую роль. Китай мечтает присвоить Тайвань, чтобы «сплотить национальное наследие», объединить государство и тем осчастливить всех честных китайцев. Америка хочет сохранить независимый Тайвань как «образец демократического правления». А Тайвань, по сути дела, нечто иное: генерал армии Дуглас Макартур назвал его «непотопляемым авианосцем», господствующим над выпуклостью восточнокитайской береговой линии. С Тайваня держава, подобная США, может «излучать» угрозу всему китайскому побережью [4]. И ничто не раздражает китайских флотских стратегов больше, чем тайваньская независимость де-факто. Образно говоря, из всех сторожевых башен, высящихся вдоль «Великой Китайской стены навыворот», высочайшей оказывается Тайвань, расположенный почти посередке. Вернись Тайвань в лоно континентальной родины-матери – Великая Морская стена внезапно треснет, а стиснувшая Китай смирительная рубашка лопнет.

Китаю требуется настоящий океанский флот – как некогда требовался он Соединенным Штатам. Чтобы создать военно-морские силы, Америке сначала понадобилось двинуться на запад, заселить его и тем сплотить земли умеренной зоны Североамериканского континента. Если Китай преуспеет и присоединит к себе Тайвань, то китайский флот не просто в одночасье окажется в преимущественной стратегической позиции, лицом к лицу с «Первой островной цепью». Государственные силы Китая внезапно высвободятся, и китайское могущество сможет распространяться вдаль и вширь с быстротой, доныне невозможной. Выиграв Тайвань, пишут Холмс и Йосихара, Китай окажется волен осуществлять широкомасштабную флотскую стратегию и в Индийском, и в Тихом океане. (А если Китай сумеет укрепить власть чистокровных китайцев-ханьцев над мусульманами-уйгурами в западной провинции Синьцзян, его военные поползновения на просторах всемирного океана получат могучий толчок вперед.)