Мустанг и Чика. Черновик.

Утром я был бесцеремонно разбужен Вовкой. Это монстрище, повинуясь позывам в туалет, лезло через меня сонносопящим слонопотамом и истоптало всего своими копытами. Я высунул ногу из-под одеяла, чтобы отвесить возмутителю моего спокойствия дружеское приветствие. Последовал вопль с модуляциями, нехарактерными для моего другана. Я высунулся весь и охренел. Метаморфозы моей внешности продолжились. Кожа сильно потемнела, приобретя темно-коричневый цвет, а в некоторых местах ссохлась и сморщинилась до чешуйчатости, став просто черной. Итак, я превратился в арабистого жителя пустынь, типа туарега, на полпути к негру. Доэкспериментировался, млин! Помахал охреневшему Медику лапкой, дружески спросив:

- Как дела?

Надо же успокоить мальца и показать, что кое-что человеческое во мне осталось, и сразу кушать его не стану.

- Т-т-ты чего?

Сакраментальный вопрос. Только как на него ответить?

- Чертенею все больше, сам видишь... А ты не верил. Следующим этапом рога полезут.

- Чертей не бывает! - неуверенно выдал Медик.

- Значит, меня нет... - грустно констатировал я.

Собеседник, издав неопределенный звук, исчез в направлении туалета. Надо вставать. Стрелки на настенных часах показывали десять без пяти минут и, кроме того, из кухни доносились вкуснющие запахи очередного кулинарного шедевра тети Эммы.

В зеркале туалета долго разглядывал свою мордень. Милое личико арабчонка портили черные проплешины пергаментной кожи. Зато какой ослепительной белизной сияла улыбка. Чем-то на Боба Марли физиономией смахивал. Может быть, замутить какой-нибудь негритянский музон под соусом протеста против угнетения американским империализмом свободолюбивых негров. Марли регги бацал, но реп все-таки круче. Все будут сочувствовать, слезу пускать. Брежнев проникнется, приблизит к себе и сразу же орден Ленина вручит с поцелуями и мерседесом за вклад в дело мира и прогресса. Моя впечатлительная натура живо воспроизвела эту жуткую сцену лобзания меня генсеком до глубокого засоса, с непередаваемыми тактильными и прочими ощущениями.

- Не-е-е-е-т! - взвизгнул я фальцетом изо всех сил, вырываясь из медвежьих объятий лидера нации.

Не осознавая себя, бью кулаком в лицо дорогого Ильича и с ужасом наблюдаю, как его вставная челюсть отлетает и взмывает под потолок к люстрам, а престарелые соратники пытаются поймать ее зубами, как собаки ловят тарелочку во фрисби.

"Все, мне - конец! Десять лет строгого расстрела" - лихорадочно соображаю, обливаясь потом, - Но, самое обидное, что сейчас орден отберут и мерседес не дадут.

С этими мыслями прихожу в себя перед зеркалом. Ну, надо же, как реально! Даже волосок какой-то во рту обнаружился. Пока отплевывался и обмывал рот, в дверь принялись дубасить. Вовка перепугался за меня из-за воплей.

- Ну, что опять стряслось? - я недовольно вывунулся из туалета.

- Ты орал...

- Было дело, не отрицаю. Все никак не могу привыкнуть к новой роже. Пугаюсь очень, - озабоченно попытался объясниться.

- Господи! Что же с тобой, Пашенька, деется? Надо Коле сказать, чтобы он тебя в Правдинск свозил к знакомому доктору, - тоже напугалась Эмма Эдуардовна.

- Все в порядке, тетя Эмма. Не беспокойтесь. Обычная африканская чернушчатость, - успокоил разволновавшуюся женщину, отчаянно улыбаясь.

На столе приветливо дымилась жареная рыба с картошкой. Мы с Вовкой сразу же явили положенный к этому блюду аппетит под удовлетворенным взглядом хозяйки. Поблагодарив Эмму Эдуардовну, мы оделись и поскакали искать Николая Михайловича.

Директор дома отдыха был обнаружен у одного из корпусов, стоящим с низеньким толстяком и огорченно смотрящим на трещину, змеившуюся по стене.

- Да, ремонтировать этот корпус надо и весь закрывать. С другими зданиями не лучше, - огорченно выговаривал Шумилов собеседнику, - А фонды не резиновые... Привет, ханурики!

Это он нас заметил, особенно мою рожу, и глумится.

- Скорее, песцы к тебе пришли. Выедать твою печень, - отшутился я.

- Становитесь тогда в очередь, - подхватил юмор дядя.

- А слабо проект новых зданий в древнерусском стиле сделать? Фонды новые освоить? Иностранные туристы очень уважают экзотику. А за приток валюты ваш Георгий Сергеевич будет очень доволен, - за каким-то лешим я снова высунул язык.

- Да? - заинтересованно отозвался директор.

Судя по его физиономии, информация не прошла бесследно, и мы еще вернемся к этому разговору.

Надыбанные родственником музыкальные инструменты хранились в одном из карманов сцены актового зала вместе с другими предметами партийно-театральной бутафории. Дядя имел от меня листок с инструкцией по приобретению нужного комплекта. Пришла пора выставить мне оценку его усилиям.