Мустанг и Чика (СИ)

Мне тоже дали возможность встать и оправиться в туалете. В большом зале квартиры ровно посередине располагался накрытый всевозможными советскими яствами стол. Семейство Русановых состояло из самой Нинели, ее мужа Николая Александровича, работающего редактором в местной газете, и их сына по имени Шурик. Меня подсадили к этому оболтусу. Блондинистый, подкаченный, хоть и прыщавый крепыш, в лице которого также замечались черты моей Лоры, молча презирал меня. Мои обмороки и поджарые телеса искушали его на такое поведение. Ладно, хрен ему на всю морду. Его отношение не помешало мне с упоением уплетать вкусности с шикарного стола.

В это время его папа бухтел о достижениях сына. Парнишка, оказывается, активно занимался боксом, имел первый юношеский разряд и даже где-то там занимал разные места. К словам прилагались красноречивые грамоты. Видя с какой гордостью говорил отец о своем сыне, я постарался придавать своей морде умильно-восторженное выражение, отчего подросток еще больше преисполнялся своей значимостью. Все ясно — комплексы единственного ребенка.

Эстафету представления подрастающих поколений подхватил Шумилов. Под перечнем моих хоккейных, шахматных и прочих достижений, моська Шурика стремительно погрустнела. Дядя не удержался и похвастался все же моими музыкальными талантами. Для Шурика эта информация оказалась нокдауном. Как и во многих других высокопоставленных семьях с доминирующими мамами, где отпрысков отправляли по музыкальным голгофам обучаться пиликанью на скрипочках и прочих фортепьяно, наш мажорик не избежал этой участи. Пацана из-под палки на каждое занятие провожают, а тут какой-то хмырь нарисовался весь из себя такой продвинутый. Укор и бельмо в глазу. Представляю, как он теперь меня возненавидел.

Нинель вцепилась в меня сибирским клещом, уговаривая пройти к стоявшему у окна роялю и порадовать присутствующих своим талантом. Не вопрос, уважаемые, ща мы вам отвалим от всего нашего таланта. Встал из-за стола, сладко рыгнул и расслабленной походочкой продефилировал к инструменту. Откинув крышку, повторил дебош по-рязановски:

— «Моя бабушка курит трубку, черный пречерный табак…»

Я даже не присел на стульчик, отчаянно бацая по клавишам и виляя тощей жопой. Закончив безобразие, вежливо осведомился:

— Может быть, еще чего-нибудь желаете послушать?

Чета Русановых застыла в немой сцене, держа вилки с кусками еды в воздухе. Их отпрыск радостно щерился со своего места. Шумилов с кисленькой улыбкой перевел их молчание фразой:

— Не стоит. Паша, садись уже, пожалуйста.

— А что? — вдруг пришла в себя прокурорша, — Своеобразно, оригинально, даже занимательно. Вот только про бордели — лишнее. Мой оболтус даже так не сможет.

— Пусть только попробует. Всыплю так, что жопой государственный гимн по утрам начнет пердеть, — вдруг взорвался ее муж.

— Коля, следи за словами. Тут гости? — взвилась вслед за ним Нинель.

— А что, гости? Молодежь надо воспитывать, как следует. Им только дай поблажки. Не успеешь оглянуться, как везде будут секс, рок, наркотики и прочая западная дрянь, — продолжал кипятиться муж.

— Про педерастию забыли… — угрюмо подсказал ему.

— Во-во! — подхватил редактор, — Не успел еще от мамкиной титьки оторваться, а уже знает, что и к чему.

— И почем… — пояснил я.

Нас с Шуриком поспешно выперли погулять на улицу. Прыщавый пацан немного оттаял, и даже стал делиться со мной всякими пацаньими проблемами. Всю эту хрень слушать было не комильфо. Даже немного пожелал возвращения к прежней ненависти. На хрена мне сдались знания, как правильно хватать девчонок за сиськи и при этом не заработать по своей морде? Или что будет, если намазать свой член горчицей? Блин, Вовка по сравнению с этим Шуриком просто интеллектуал.

Понемногу разговорил прыщавого на тему о семье. Вдруг выяснилось, что их дед жил в деревне с оригинальным названием Подпояски, что под Смоленском. А моя Лорка как-то раз упоминала это название в связи со своим родом. В лихие девяностые Шурику будет как раз тридцатник. А Лора была еще совсем маленькой, когда погибли ее родители. Мозг шизел и отказывался принимать то, что этот обаятельный оболтус мог бы стать моим будущим и погибшим тестем.

Наскочила местная пацанва. Кто-то вдруг оказался пострадавшим от рук злодея Чики, и меня собрались отлупить. Сашок решительно впрягся за меня. Пацаны помялись и согласились пойти со мной на мировую. Побродили толпой по городу. Потусовались у одного перца на квартире, послушали магнитофонные записи Nazareth и Scorpions, сам потрындел на гитаре песенку про курящую бабушку. Когда за окном начало темнеть, Саня проводил меня обратно к своему дому. Там Шумиловы уже ждали меня, готовясь к отъезду.

Простились с Русановыми очень душевно. Тетушка Нинель крепко меня потискала и буквально вынудила дать согласие приехать еще раз в гости, а ее сынок сам напросился приехать в Березку в скором времени.

По нашему поселку разносились звуки задорной песни:

— «У той горы горы, где синяя прохлада.

У той горы, где моря перезвон…»