Мустанг и Чика (СИ)

Панковцам надоело бегать за мной в догонялки уже после десяти минут. Поорав мне на прощание всякие угрозы, они потопали по своим делам. Я подождал еще немного и пошел к месту драки. Спасатель во мне требовал проверить состояние пострадавшего на снегу. Не хочется брать грех на душу.

На месте побоища никого, кроме Медика с отцом не было. Подхожу, интересуюсь состоянием потерпевшего. Виктор Васильевич приветствует меня кивком и сообщает, что жить будет.

— Ловко ты его вырубил! Грамотно, — одобрительно сообщает он.

Подъехала «скорая помощь», парня загрузили. Батя за наши героические поступки разрешил Вовке прийти домой «когда нагуляется».

— Куда присоветуешь забросить свои кости? — спрашиваю Вовку.

— В подвал, вестимо! — отвечает друган.

— Нам в таких прикидах в подвал ходу нет, — сообщаю, оглядывая себя.

— Пойдем, там не особо грязно, — заканючил Вовка.

— Хрен с тобой, золотая рыбка, — пришлось согласиться.

В подвале обнаружили постоянную компанию и сбежавших вэшников. Судя по разговорам, Ганс уже всем рассказал про драку.

— Ну ты и дебил! Теперь готовься к разборке с Панком, — хмуро произнес он, когда я вошел.

— В жизни нет проблем, есть лишь ситуации…, - неопределенно высказываюсь.

Народу набралось столько, что сесть некуда, но мне нашли сидушку. Не успел сесть, как в руки суют гитару. Придется опять включать льва Бонифация. В моем мозгу теперь богатая коллекция любых песен. Подумав, решил устроить что-то вроде игры «Угадай мелодию».

— Значит, так, пацаны. Проставляюсь импортной шоколадкой тому, кто угадает старую песню. Я начинаю, а кто знает — заканчивает. Лады?

Оживились, гады. Заблестели глазами. Уже сам гитарный проигрыш создал невероятный драйв. Исполняю «В Кейптаунском порту». Эта супер красивая песня была создана еще в тридцатые года в Америке. В сороковом году ленинградский школьник Павел Гандельман написал русский текст, чем еще больше усилил ощущения от песни. Простые и мелодичные слова, приправленные задиристой мелодией легко льются в самое сердце:

— В Кейптаунском портуС пробоиной в борту«Жанетта» поправляла такелаж.Но прежде, чем уйти в далекие путиНа берег был отпущен экипаж.Идут-сутулятся, по темным улицам,И клеши новые ласкает бриз.Они идут туда, где можно без трудаНайти себе и женщин, и вина.Где пиво пенится, где пить не ленятся,

Где юбки узкие трещат по швам.Но вот ворвался в портФранцузский теплоходВ сиянии своих прожекторов.И свой покинув борт,Сошли гурьбою в портЧетырнадцать французских моряков.У них походочка, как в море лодочка,А на пути у них таверна «Кэт».Они пришли туда, где можно без трудаНайти себе и женщин и вина.Зайдя в тот ресторан,

Увидев англичан,Французы стали все разозлены.И кортики достав,Забыв морской устав,Они дрались как дети сатаны.Но спор в Кейптауне решает браунинг,И англичане начали стрелять.Война пришла туда, где можно без трудаНайти себе и женщин и вина.Где пиво пенится, где люди женятся,Где юбки узкие трещат по швам…Когда пришла заряВ далекие моря

Отправился французский теплоход.Но, не вернулись в портИ не взошли на бортЧетырнадцать французских моряков.Не быть им в плаванье,Не видеть гавани.Их клеши новые залила кровь.Им не ходить туда,Где можно без трудаНайти себе и женщин и любовь!

Что тут случилось? Пацаны выли от восторга и заставили меня еще три раза исполнить эту песню. Следующим номером исполнилась «По тундре» — зековская песня, немного грустная. Ее тоже приняли на «ура». Никто не знал о существовании такого пласта культуры. Партаппаратчики хорошо потрудились, оберегая подрастающее поколение от тлетворного влияния свободы.

Уфф, треба передохнуть. Обычно в подвале всегда чего-нибудь имелось, чтобы подкрепиться. Мимо ужина я однозначно пролетел, а растущий организм, как грудной ребенок, ждать не любит. Шоколадочные призы дома лежат. Спрашиваю: